Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей

Когда соборы были белыми, не было никакого правительственного (главного, централизованного) диплома; ремесла (и архитектура) развивались в регионах в соответствии с местными сырьевыми ресурсами, климатическими условиями, обычаями. Контроль производился в процессе работы, в корпорациях. Эти корпорации не были «институтами». Ограниченные группы уважаемых и ценимых их товарищами бригадиров и мастеров оценивали качество работы молодых. Это был живой процесс, в человеческом масштабе. Контроль – повторяю – был непосредственным. Когда же его централизовали, затем «опарижили», затем основали академии, жизнь отступилась. Ее накрыли куполом, колпаком! Соборы были старыми, их даже поносили, называли готическими, имея в виду, что они варварские. Корпорации стали академическими. Революция уничтожила их. С похвальными намерениями она поставила на их место национальные школы. Это была подделка, организация, не соответствующая человеческому масштабу. Девятнадцатому веку было суждено пострадать от этого: воцарились уродство, непоследовательность и отсутствие смысла.

Архитектура присутствует во всем, она распространяется повсюду. Узкие объединения по сути могут призывать к непосредственному, эффективному ее преподаванию. Человек может откровенно разговаривать со своими молодыми друзьями, пришедшими предложить ему свое сотрудничество в его подлинном, актуальном творчестве. Таковы были старые мастерские. Да. Значит, это возврат к прошлому? Нет, это возвращение к человеческому масштабу. Очень хорошо, что открытые сердца приносят теоретические знания в аудитории и амфитеатры. Но пусть с первого дня в них присутствует ремесло, подлинность технологических методик, вещность материалов, реальность стройки. В стране есть люди, к которым потянется молодежь, когда страна возродится. Это будут мастера без титулов и честолюбия, без восковых печатей, без влажных тампонов для размывки, без стопора. Они внушат молодым, что никогда не следует прекращать учиться.

IV Поиски духа и его проявления

1 Поиски духа

Здесь содержится интересное звено американского феномена. Мы задеты, мы восхищены. Господин Дюамель [81] обиделся, посетив эту страну с закрытыми глазами и замкнутым сердцем. Я думаю, что понимание вещей зависит от симпатии – это слово значит, что в контакт вступают состояния души. Мне жаль гостя, где бы он ни находился, если он заранее отключает свое восприятие и только и делает что возмущается.

Этот великий народ завоевывает и оснащает огромную территорию; и именно в машинную эпоху. Он сформировался из осадочных пород потомков двадцати народов; однажды он принял единый язык, на котором разговаривает на свой лад. Англосаксонский одолел всех. Однако сформировалась новая нация, американская. Спустя столетие, сегодня, американец и англичанин заметно отличаются один от другого. Этому способствовало все: психо-этнические корни, обязательный труд (колонизация), погружение в решение общенациональной задачи между двумя океанами и параллелями, расположенными от холодных регионов до тропических морей. Они завоевали, они построили. Они находятся пока только на первом этапе: не многим известно, что территория США почти сплошь покрыта деревянными домами. Капитолий в Вашингтоне с его несметными каменными колоннами – это символ, знак внедренных традиций; небоскребы Манхэттена свидетельствуют о бурном неконтролируемом духовном росте молодежи. Капитолий – символ контролируемой силы; небоскребы – символы разбушевавшейся стихии. Мощь. Средневековье. Сто двадцать пять миллионов человек, чьи образующие элементы прибыли сюда через моря на кораблях: досредневековое вторжение. Средние века: сто двадцать пять миллионов думающих и действующих существ, которые снаряжаются, заглядывают себе в душу, выковывают свои институции, свою охрану и свою мысль. Зарождается литература, неоспоримо проявляется искусство: сначала архитектура – классическая в своем психологическом основании, новаторская во всем, что не может быть подчинено оковам традиции.

Насилие, потому что всё разорвано – или по меньшей мере растянуто – между противоборствующими движущими силами: уже существующим (традиция) и строящимся абсолютно новым.

В общем, непрерывное сражение, да еще без надежды на возможность урегулирования с помощью договора. Одной ногой увязли в плотной глине минувшего, почитающегося истиной, а другая повисла в воздухе, ища, куда и как встать.