Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей

Колледж? Американцы постоянно повторяют: «В колледже…». В глубине души у них всегда хранится воспоминание об этом славном и прекрасном времени – прекрасном периоде их жизни. Роскошные клубы, одноименные университетам, продолжают по всей территории страны собирать серьезных деловых людей и на всю жизнь продлевают сияние дней их молодости.

Оснащение колледжей и университетов очень своеобразно. Здесь есть всё для комфорта, всё для тишины и спокойствия, всё, чтобы укрепить тело. Каждый колледж или университет – это самостоятельная градостроительная единица, город – большой или маленький. Но непременно зеленый. Лужайки, парки, стадионы, галереи, столовые – настоящее гостиничное хозяйство с удобными номерами. Почти везде добротные постройки в готическом стиле – вот так-то! – богатом, пышном, хорошо выдержанном. Денег полным-полно. Такой-то миллионер, такая-то вдова миллионера охотно завещают свои состояния колледжам для мальчиков или девочек, где так сладко протекают молодые деньки.

Думаю, это очень хорошо. Однако во время этих торжественных визитов я размышляю о жизни парижских студентов – большинства из них: восьмой этаж, мансарда, кран с холодной водой на промежуточной лестничной площадке, «венецианские пьомби» [97] летом и сибирские морозы зимой. Одиночество в самом сердце огромного города. Я и сам через это прошел. Столь суровая школа жизни, что это: плодотворное обучение или опасность для общества? Парижские студенты, с их вялыми мышцами и пустыми желудками, в темных улочках и на узких лестницах тяжко добывают научные знания и жизненный опыт. Это не соответствует «тейлоризму» [98]: каждой вещи свое время. Удержусь от резких суждений, поскольку не уверен. В тучное изобилие утопающих в зелени американских колледжей открыт доступ малоимущим. Учреждение трогательно позволяет им пользоваться всеми благами и дойти до поставленной цели: учиться, знать. Они платят «натурой»; по очереди работают в столовой или убирают спальни. Америка в высшей степени демократична; в этом факте нет никакой зависимости: я плачу, так что я ничего не должен. Отсюда равноправие и исключительные товарищеские отношения. Кое-кто может усмотреть в этом классовую борьбу. Объективно говоря, в нынешнем состоянии США мне это представляется мудрым и великодушным решением.

Американский университет – это собственный мир, временный рай, приятный этап жизни.

…Я направляюсь в Вассар, колледж для девочек из богатых семей. Из Нью-Йорка автомобиль углубляется на север, в Вестчестер; миновав нью-йоркские slums, мы выезжаем на Park-ways – парковые автострады, проложенные через отборные ландшафты – недавнее американское изобретение. Отменное дорожное полотно, вправленное в бортовой камень; пересечения происходят на разных уровнях. Всё, что могло бы быть решено чисто технически и, возможно, с архитектурной точки зрения, напротив, подчинено идее ландшафта. Изучены возможности проложить поперечную автостраду по живописному мосту; изогнутые перемычки вьются между скалами, прелестными кустарниками, цветами и газонами. Park-ways опутают территорию США сетью извилистых, очаровательных и живописных, слегка спрямленных дорог. Эпопея времен Людовика Пятнадцатого или Наполеона, славные примеры которой являет нам Франция: ее прямые дороги, безучастные к холмам и возвышенностям, которые запросто преодолевает автомобиль, настолько они кажутся созданными для него, заменены благодаря искусным исправлениям. Это совсем иное дело; мне было бы жаль, если бы одно заменило другое. Лучше, чтобы существовали оба решения, отвечая разным запросам: пасторали или героике.

Мы включаем в «форде» радиоприемник. Никаких помех, звук безукоризненный; национальное достоинство. Осенний день, конец бабьего лета. Буйной красной листвы уже нет. Пьеса для фортепиано: «Тема с вариациями» Гарри Хопкинса. Потом хор и рояль. В душевном отдохновении этой поездки на скорости сто километров в час пойманная на лету музыка обладает волнующим очарованием. Американская музыка. Здесь тоже вырисовывается новый феномен.

Мы прибываем в колледж «дев, увенчанных цветами» [99]. Роскошный парк, здания рассеяны по лужайкам. Прежде чем начать священнодействовать, я иду взглянуть на свои подмостки. Дюжина барышень заканчивают демонтировать декорации вчерашнего спектакля. Они сами их придумали и сделали: остов, листы фанеры, пилы, гвозди, молотки и клещи, банки с красками и кисти. Девушки одеты в рабочие комбинезоны или купальные костюмы. Мне доставляет удовольствие смотреть на их прекрасные тела, оздоровленные, укрепленные физическими упражнениями.

Здания сверкают пышностью роскошных клубов. Эти барышни на четыре года заперты здесь, как в монастыре. Радостном монастыре.