Когда сойдутся тени

— Я поеду с избранными, — заявил вдруг Самэйн, — насколько будет возможно, я буду с ними.

— Мы с братом тоже, — коротко сказал Мас.

— Да что там, весь отряд и поедет вместе. До Лионаса добрались вместе, доберемся и до замка. А там видно будет. Так ведь, парни? — Смаик оглядел воинов за столом.

— Ну, Галиена мы оставим, — подняв брови, невысокий, широкоплечий Энеарн повернулся в сторону Галя.

Галь только слегка улыбнулся. Видно было, что он устал и, возможно, боль от ран досаждала ему.

— О, кей, — вдруг сказал Марк, — мы обсудили все важное, разобрались — что к чему в пророчестве, думаю, можно сделать перерыв. Правильно я мыслю, Ник?

Тот усмехнулся и ответил:

— Я понял. Хорошо. Мы помолимся, и все будут свободны. У нас есть время для молитвы и для последних решений. А Создатель усмотрит все остальное.

После того, как вознесли молитвы Отцу-Создателю, Марк, повернувшись к Кей, положил ладонь ей на руку и тихо спросил:

— Кей, ты боишься?

И, глядя в его теплые синие глаза, Кей также тихо ответила:

— Да.

Глава 11 Леонардо

Итак, Кей предстоит быть в числе избранных. На нее возложена важная и трудная миссия. Но Кей ясно понимала, что не готова к этому, и не в силах совершать великие подвиги. Она не владеет оружием, не умеет драться, не может слышать голос Создателя — у нее нет никаких талантов. Чем она может помочь избранным?

Ей пришли на память слова Тнумо о том, что она сильная и со всем справится. Теперь Кей понимала, что он имел в виду. Тнумо знал, что она из числа избранных, знал, с чем она должна справиться. Знал, но не говорил. Видимо, он догадывался тогда, что Кей его не поймет. Но она и сейчас не понимает.

Кей одолевал страх при одной мысли о заброшенных городах мудрых и о подземельях Хаспемила. И ее одолевала тоска, когда она думала о разлуке с Грэгом — не могло быть и речи о том, чтобы взять мальчика с собой. Его придется оставить здесь, в Сосновом Приюте.

Совет был окончен, но воины не торопились расходиться. Они передавали друг другу свиток, как драгоценную реликвию, осторожно, неторопливо рассматривали буквы и печати на нем, негромко переговаривались. Но Кей, поглощенная своими мыслями, не обращала внимания на разговоры.

Маленький Грэг, словно почувствовав настроение Кей, бросил свои игрушки и прижался к ее коленям, подняв смуглое личико. Малыш так крепко обнимал ее ноги, и такое доверие светилось в его влажных глазах, что сердце Кей болезненно сжалось. Приласкав мальчика, она вытерла набежавшие слезы. Как она может оставить малыша? И вернется ли к нему?

Кто-то дотронулся до ее плеча, мягко и осторожно. Кей оглянулась и увидела за спиной Марка.

— Ну, что ты, Кей, — тихо сказал он, — не стоит так расстраиваться. Мы будем с тобой рядом в этой дороге, будем оберегать и защищать тебя. Мы сделаем все для того, чтобы ты, живая и невредимая, вернулась к Грэгу, — Марк невесело улыбнулся, — ты мне веришь? Просто, молча, кивни, как ты всегда это делаешь.

Кей посмотрела Марку в глаза и увидела в них столько любви и тревоги, что тонкая дрожь пробежала по ее телу. Он был так близко, ее Марк, что она угадывала запах одеколона и хвои от его короткой, кожаной куртки.

Видимо, Марк ощутил что-то похожее, потому что слегка смутился, убрал руку с плеча и предложил:

— Знаешь, а давай прогуляемся по городу. Я покажу тебе Лионас. Грэга оставим, вон, Джейку, — Марк мотнул головой в сторону Джейка, который говорил о чем-то с Галиеном.

— Только мы вдвоем? — коротко спросила Кей.

— Возьмем с собой Сэма. Он не откажется, я уверен.

— Хорошо. Только согласится ли Джейк сидеть с мальчиком?

— Я его уговорю, не сомневайся, — заверил Марк.

И вот, они едут по ровным, широким улицам города, и маленькие, колкие снежинки все падают и падают на мостовую, на лошадей, на складки широких плащей и на капюшоны. Окутанный снежной дымкой, Лионас казался Кей суровым и строгим. В нем не было высоких замков с тонкими шпилями и хрупкими арками, и не было старинных лестниц, чьи истертые ступени повидали немало поколений. Фасады домов, просто облицованные бугристым камнем, равнодушно и уверенно поднимали на несколько этажей односкатные крыши с мансардами. И коротким крылом почти у каждого дома пристраивался одноэтажный магазинчик с броской вывеской.

Это был промышленный город, город рабочих и ремесленников. В его восточной части находились многочисленные цеха и мастерские, и узкая, мелкая речушка отделяла Рабочую сторону от центральных кварталов. Новые улицы довольно молодого Лионаса еще не успели до конца застроиться, а до усадеб надо было добираться длинными, грунтовыми дорогами. Сами усадьбы скрывались среди верхушек древних дубов и сосен. Деревья — сосны и дубы — похоже, существовали на равнине гораздо дольше, чем город, и казалось, что они все еще хранят память о тех временах, когда эта местность была дикой и безлюдной.