Когда умирает свет

Это не был сцил, который легко узнать даже на ощупь; такого я никогда раньше не видела и даже на корточки опустилась, чтобы изучить поближе, прикоснуться, проверить: может быть, этот камень сможет мне что-то рассказать?

До этого я видела только белые стены и землю под ногами. Или повсюду присутствовала одна и та же белая порода. Здесь все было по-другому.

Я почувствовала слабую вибрацию под дрожащими ладонями: что-то ворочалось там, внутри, в лазурной глубине идеально-квадратных плиток, подогнанных так плотно, что вся площадь выглядела мазком гуаши на белоснежном холсте - ни единого шва не видно.

От камня веяло прохладой и терпким запахом морской соли, а мое отражение в нем мягко мерцало и расплывалось, как на поверхности воды.

Слух уловил тихий шепот, неразборчивый, больше похожий на шелест ветра в кронах деревьев. Я не могла разобрать ни единого слова - камень слишком давно был превращен в украшение, чем-то исковеркан и измучен. От его “души” остались одни лохмотья, сотканные из неизвестного языка и древних воспоминаний, совершенно для меня бесполезных.

Точно в центре площади медленно вращались три треугольника, разных размеров, окруженных каменным кругом из абсолютно таких же лазурных плиток, поставленных друг на друга.

Кроваво-красные пластины из неизвестного мне материала, висящие посреди ничего, ничем не удерживаемые, приятгивали взгляд, как магниты. Один из треугольников вращался вокруг собственной оси, указывая острой вершиной вниз. Два других, побольше, носились вокруг своего собрата по широкой окружности, и иногда все фигуры сходились в одной точке, поверхности накладывались друг на друга, превращаясь в густое красное пятно, чтобы через мгновение снова разойтись.

Треугольники походили на застывшую карамель - такие же тонкие и полупрозрачные. Через них я могла рассмотреть противоположную сторону площади, стену дома и изгибы растений, тянувшихся вверх, к крышам.

С широко распахнутыми от удивления глазами я смотрела на диковинное устройство. Пластины вращались в плавном гипнотическом танце, выписывали замысловатые вензеля.

Мне показалось, что я слышу тихий смех.

Детский смех.

Вздрогнув от неожиданности, я подняла руку и впилась взглядом в инфобраслет. Я жадно всматривалась в карту, выискивая сигналы Карлоса и Берты, и, когда увидела две мерцающие точки, из груди вырвался вздох облегчения.

Вышла я не там.

Кто бы сомневался? Без знаний языка и механизма работы портала мне еще повезло, что я вообще не вывалилась куда-нибудь в жерло вулкана. Если здесь, конечно, есть вулканы.

Но что такое пять миль? Ерунда!

Особенно если сравнивать с путешествием с другого конца города.

Взгляд снова притянуло к треугольникам. Они занимали все мои мысли, все чувства всколыхнулись в груди - и смех повторился. На этот раз где-то за спиной, отчего кожа покрылась мелкими мурашками, а по вискам вниз медленно заскользили капли холодного пота.

В мыслях развернулась грандиозная неоновая вывеска: “Опасность”, и шестое чувство тянуло прочь, все инстинкты восстали, умоляя меня сделать шаг назад и бежать так, будто все известные твари космической пустоты наступают мне на пятки, но я ничего не могла с собой сделать.

Тонкая, едва ощутимая струнка протянулась от меня к неизвестному механизму, связывая нас прочнее сциловой нитки. От болезненного укола противно дернуло сердце и дыхание сбилось. Воздух превратился в густой горячий кисель, что с трудом протискивался в легкие, вынуждая меня напрягать все свои силы в войне за каждый крохотный вдох.

Поверхность одного из треугольников потемнела, став почти черной.

Он замер, повернулся так, чтобы я в полной мере могла рассмотреть глянцевый мрак, нырнуть в него взглядом.

Встав в полный рост, я шагнула вперед, подгоняемая любопытством и сверхъестественным притяжением.

Стоило приблизиться к треугольнику, как по нему прошла мелкая рябь, а вместо стен и растений я увидела совсем другую картину.

В пепельной дымке на другой стороне угадывались очертания высоченных колонн, вытянувшихся от земли, скрытой от посторонних взглядов, до темного неба, похожего на штормовое море. Облака катились черными волнами из одного края в другой, пенились, бились друг об друга, и время от времени я замечала странные тени в их глубине. Змееподобных существ, что скользили среди кипящей “пены” с такой легкостью, что было несложно догадаться - они здесь хозяева, а я всего лишь посторонний наблюдатель, незваный гость, которого могут в любой момент вышвырнуть вон и навсегда захлопнуть дверь перед носом.

Солнечный блик отвлек меня, и стоило только оторвать взгляд от треугольника, как картинка подернулась дымкой и исчезла. Поверхность снова стала полупрозрачной, танец треугольной структуры продолжился как ни в чем не бывало. Тихий детский смех заставил меня содрогнуться всем телом и отступить назад, отвернуться, чтобы прервать зрительный контакт.

Нужно идти, нужно добраться до Карлоса и убедиться, что с ним все хорошо.