Когда умирает свет

- Они рождаются и с возрастом вольны уйти, куда им вздумается, разве нет? И если вы умрете, то это не оборвет их путь. С охотниками все иначе. Они созданы из моих мыслей, моего одиночества, они - такая же часть меня, как твоя рука или нога. И их не станет, если я получу свободу. Не будет больше разума, что может поддержать их форму, не будет больше силы, что позволит им жить.

- Это жестоко.

- У свободы есть своя цена, - парировал город. - И я готов ее заплатить.

- Не ты, - ответила я. - Платить будут те, кто ни в чем не виноват.

- Легко быть благородной на словах, Оттавия, - в голосе невидимого собеседника угадывалась насмешка. - Ты готова была заплатить ровно такую же цену за собственную свободу. Чем ты лучше меня? В чем ты честнее?

Правда.

Так и есть. Я ничем не лучше этого древнего существа - потому что собиралась решить проблему точно таким же образом.

Чувство стыда обожгло не хуже кислоты, а город на несколько минут стих, будто он давал мне время обдумать собственные действия и все те слова, что я скажу в будущем.

Ведь я совсем не тот человек, кто мог бы судить его за жестокость. На эту роль подошел бы Карлос со своей кристальной честностью, нечеловеческим, почти сверхъественным чувством справедливости и ответственности за чужие жизни, но не я.

- Они поймали нас, чтобы не дать тебе освободиться?

- Так и есть. Но это не должно вас остановить, - тон города стал холодным, похожим на порыв студеного зимнего ветра. - Ты знаешь, что на кону, Оттавия. Ваше возвращение домой. Если не хотите остаться здесь навсегда, то советую действовать решительно.

- Но мы не можем ничего сделать! Твоих детей даже пули не берут.

- Конечно, не берут, - город звучал как преподаватель, что объяснял ребенку очевидные вещи. - Они - плод моего разума и моих желаний. Пока мой разум есть, пока он привязан к этой планете, охотники не могут умереть.

- И чего ты хочешь от нас?!

- Я говорю, что от ваших действий зависит ваша свобода. Понимаешь? У меня нет для вас готовых решений, Оттавия.

Свет немного померк, и я почувствовала, что этот разговор скоро подойдет к концу, так как медленно приближался момент пробуждения. Внутри натянулась тонкая тревожная струна, и от волнения занемели ладони - ведь когда я открою глаза в реальном мире, я могу увидеть все, что угодно.

Вдруг голос Карлоса мне только почудился?

Вдруг меня встретит только холодная неизвестность и жуткое известие, что в живых осталась только я одна.

Что я заперта в клетке, без малейшей надежды на освобождение, и все, что есть вокруг, -это пугающие черные тени с острыми когтями и совершенно гладкими лицами.

- Ваша свобода в ваших руках, - город говорил все тише и неразборчивее. - Не забывай...

Снова вместе

Сказка такая есть. О несчастном колонизаторе, что пожелал исполнить самое заветное желание и нашел на далекой Регалии великий обелиск, который мог дать все, чего бы ты не захотел. Это же сказка, а в сказках точно есть такие обелиски.

Вот только никто, даже волшебный обелиск, не хотел помогать колонисту просто так. Только за “услугу”.

Отправила его каменюка искать неизвестно что, неизвестно куда и непонятно зачем. Слонялся несчастный среди звезд, но нигде не мог найти это “неизвестно что”, постоянно думал, зачем он в это ввязался и чего на самом деле хотел.

И стоило ли то желание таких усилий.

Вывод напрашивался, что нет. Не стоило. Ведь колонист так и не вернулся домой, а его измученная душа так и не нашла покой в холодной темноте космоса.

И сейчас я чувствовала себя этим колонистом. Потерянным, одиноким и беспомощным узником чужих игр и требований.

Мягко покачиваясь на упругих темных волнах между сном и явью, я все думала, что нас ждет впереди и какого именно освобождения хочет город. И как сбежать от существ, которых даже пули не берут.

И если все-таки удастся, то как долго мы продержимся? Как далеко сможем уйти и подберем ли к какому-нибудь телепорту нужную комбинацию, чтобы переместиться к центру города? А что, если нас ждет абсолютно бессмысленный долгий путь в неизвестность, где единственными встречающими окажутся только смерть и полное забвение?

Кто-нибудь вспомнит о нас?

Марта или Шейн будут искать?

Или просто соберут папку с личными делами и данными о планете и поставят на ней пометку “Совершенно секретно”, чтобы похоронить ее где-то в архивах компании?

Будут ли они скучать?

Будут ли оплакивать нас?

Меня медленно утягивало в совсем уж мрачные дебри, и открывать глаза совсем не хотелось. Во сне безопасно. Во сне никто не причинил бы мне вреда, и только настойчивый голос города был способен требовать, раздражать и жаловаться.

Я могла к этому привыкнуть, только бы снова не повиснуть между неизвестностью и прозрачной надеждой на спасение.

Но заснуть вновь мне не давал настойчивый, едва различимый шепот:

- Проснись, Оттавия.

Не хочу. Оставь меня в покое.

Слабое прикосновение к щеке заставило поморщиться и перевернуться на спину, где я тут же напоролась лопаткой на острый камешек. Заворчав, я вернулась в прежнее положение и нехотя приподняла веки.