Когда умирает свет

Лежала я прямо на земле, а темноту вокруг разгонял только тусклый желтоватый шар где-то на границе видимости. Света от него было, как от светляка на болоте, - так что пришлось напрячь зрение, чтобы осмотреться по сторонам.

Комнатушка двадцать на двадцать футов, не больше, со стенами из полупрозрачных трубок, в которых без труда угадывался сцил.

В промежутки между ними легко проходила рука, но вот пропихнуть все остальное не удалось бы, даже если маслом намазаться.

Двери я не заметила.

- Ты меня до смерти напугала.

Проморгавшись, я рассмотрела темный силуэт по ту сторону решетки, запертый в точно такой же камере. Света было так мало, что я не видела ничего, кроме зыбких очертаний человеческой фигуры. Но следующие слова развеяли все мои сомнения:

- Не молчи, palomilla, ты пугаешь меня еще сильнее.

В свистящем шепоте было столько отчаяния и волнения, что я не сомневалась, кому именно он принадлежит.

- Карлос! - подскочив на месте, я подползла к решетке и, просунув руку через прозрачные прутья, коснулась его ладони. Кожа под пальцами была горячей, и я явственно ощущала мелкую дрожь. Мужчина молниеносно схватил меня и притянул чуть ближе, почти вплотную к преграде.

- А где Берта? - выдохнула я испуганно, пытаясь рассмотреть за спиной Карлоса еще кого-нибудь.

- Она в соседней клетке, - мужчина погладил меня по руке и прижал ее к губам. - Нас разделили, как притащили сюда.

- “Сюда” - это куда?

- Не могу точно сказать, - Карлос неопределенно пожал плечами. - Нас схватили почти сразу после того, как ты исчезла в стене. Очнулся я уже в камере, никто с нами не контактировал, пока ты не появилась. После этого тени занервничали и забегали, упоминали о каком-то разговоре с Альхандом. Подозреваю, что это либо их предводитель, либо местное божество.

Я невесело усмехнулась.

- С божеством просто так не поговоришь.

Карлос моей веселости не разделил. Я не могла рассмотреть его лицо в темноте, но нутром чувствовала, что он хмурится и упрямо поджимает губы.

- Я сейчас готов поверить во что угодно, даже в разговор с каким-нибудь богом.

Его голос просел и охрип, пальцы судорожно скользнули по моим бедрам и подтянули еще ближе к решетке.

- Они тебе ничего не сделали? - Карлос настойчиво прикасался к моим рукам, плечам, накрыл горячей ладонью живот. В каждом движении мужчины было столько муки и бесконечного волнения, что я отчаянно хотела успокоить его, развеять страхи. - Не молчи, говори со мной! Или я с ума сойду.

Наверное, не следует рассказывать о швырянии в стены. Это Карлоса точно не успокоит.

- Ничего они мне не сделали, - я натянуто улыбнулась и прижалась лбом к решетке. Перекладины были прохладными на ощупь, гладкими и похожими на стекло, но я не обманывалась: будь они и правда из стекла, Карлос и Берта давно бы все здесь разнесли.

Губы мужчины мазнули по моему лбу, ладони настойчиво сжимали мои плечи. Но если раньше я отчетливо чувствовала сжигавший его голод, если страсть просто испепеляла нас с такой силой, что клочки одежды летели в разные стороны, то сейчас Карлос обращался со мной, как с хрустальной вазой.

Его прикосновения были нежными, невесомыми, почти неощутимыми. В них растворялись тревоги, мрачные мысли и сомнения, а я откровенно млела, прижимаясь к решетке, чтобы не упустить ни единой крошки ласки.

- Когда все закончится, - шептал Карлос, - мы улетим далеко-далеко и никто нас не найдет. Ты веришь мне, palomilla? Ты мне доверяешь?

Его слова заставили меня улыбнуться.

- Кому еще я могу верить, если не тебе?

Карлос усмехнулся.

- Это не ответ на мой вопрос.

Протянув через решетку обе руки, я коснулась родного лица, очертила пальцами знакомые черты. Прямой нос, скулы; откинула со лба влажные пряди. Мягкие, как я и помнила. Карлос потерся щекой о мою ладонь, чуть царапая кожу приличной щетиной. Я не могла видеть его глаз, но представляла, как они рассматривают меня. Ему не нужен был свет, чтобы вспомнить каждый мой изгиб, каждую родинку или случайную одинокую веснушку. Он так давно меня наизусть изучил...

Широкие ладони поднялись вверх, огладили мои щеки. Я даже вздохнуть не успела, как ощутила на языке жар и соль, а за ними последовал легкий укол боли, когда Карлос прихватил нижнюю губу острыми зубами.

Это было форменным безумием - стоять друг напротив друга, на коленях, и целоваться так самозабвенно, будто конец света уже наступил и торопиться некуда.

Я хваталась за плечи Карлоса, царапала ногтями крепкую шею и не могла насытиться, насладиться его вкусом, напитаться запахом, а ласка мужчины становилась все откровеннее, и не будь здесь этой проклятый решетки - мы бы показали охотникам, как люди умеют любить друг друга.

С трудом оторвавшись от моих губ, мужчина уперся влажным лбом в мой лоб и тяжело вздохнул.

- Мы обязательно выберемся.

Я ответила ему слабой улыбкой и погладила по лицу, стирая крохотные капельки пота.

- Я знаю.

Рядом что-то захрустело, заскрипело, как колеса старой телеги, и, резко повернувшись, я заметила знакомую тень.

Существо не пыталось ко мне прикоснуться - просто стояло и пялилось, будто видело впервые.