Когда в Чертовке утонуло солнце (СИ)

— Тьфу на тебя, Резанов. Всё-то ты знаешь! Даже не интересно рассказывать.

— Ну ладно тебе, не дуйся! У нас ведь это всего лишь легенды.

Иржи ещё секунду-две хмурился, но потом улыбнулся:

— Не знаю, что там у вас рассказывают, но этого тамплиера я видел сам, и не раз.

— Безголового?

— Безголового. Голову он возит подмышкой, слева. Конь у него белоснежный, а когда касается мостовой, то высекает копытами синие искры, будто огни Святого Эльма. Вообще этот рыцарь появляется в разных кварталах, его видели и на Староместской площади, и у Пороховых ворот. Один раз вроде бы встречали даже возле костёла Святого Мартина.

— Того, что в стене?

— Того самого. Но чаще всего он появляется на Целетной, на перекрёстке, где стоят дома «У Чёрной Богоматери» и «У Иерусалимского креста». Мы мимо них шли в твою первую ночь.

— Не обратил внимание. Но первый я знаю. Правда, только по фотографиям.

— По чём?

— Ну, что-то вроде рисунков, раскрашенных.

— Ааа… В общем, чаще всего наш рыцарь курсирует по кругу от этого перекрёстка до Унгельта, туда по Целетной, обратно — по Штупартской улочке. Иногда за ночь его можно встретить там два-три раза. Говорят, что дом «У Иерусалимского креста» стоит на месте прежней командории их ордена, но чем таким провинился рыцарь, что даже после отрубания головы ему назначили скитаться по пражским улицам — понятия не имею. Зато он здорово помогает нам, когда речь заходит о Турке.

— Вы что, прямо так таки и просите помочь? — удивился Максим.

— Именно что. Если встретишь его как-нибудь, сам попробуй. Нужно только сказать: «Пан рыцарь! Турок опять распоясался!» — и увидишь, про любвеобильного купца с его трофеем можно будет на несколько дней забыть.

— Тамплиеру-то это зачем? Нет, я понимаю, что для него Турок — сарацин, враг, но если он именно на просьбу откликается…

— Не знаю, зачем, но есть у ночной вахты традиция: если попросил рыцаря помочь, не поленись утром оставить у дома с иерусалимским крестом целту.

— Это ещё что такое?

— Целта? Да такая булочка, их на Целетной и пекут, отсюда и название улицы. Там у дома есть арка во двор, по углам арки два здоровенных пса с раскрытыми пастями — отбойники, чтобы колёса повозок углы дома не били. Вот в пасть левому псу и нужно положить целту.

— Её потом съедят голуби, или крысы?

— Или кто-нибудь из нищих заберёт. Но это не важно. Важно, что ты показываешь благодарность и уважение.

В этот момент в зале снова появилась пани Вейхерова, неся поднос. На тарелке были сложены стопочкой источающие дивный аромат брамбораки, на второй были поджаристые шкварки с мелко нарубленным зелёным луком. Дополнялась эта красота кувшинчиком со сметаной.

— Я подумала, что со шкварками оно будет вкуснее, — пояснила хозяйка, ставя угощение на стол и с некоторой тревогой дожидаясь, пока гости его попробуют. Максим подцепил ложкой шкварки с луком, уложил их на брамборак, сверху прикрыл сметаной и, свернув всё это, откусил большой кусок.

— Изумительно! — похвалил он, прожевав. — Пани Вейхерова, вы волшебница!

— Ой, ну что вы! — махнула рукой зарумянившаяся женщина. — Спасибо вам, пан Резанов, за рецепт!

* * *

Обратно в казарму приятели возвращались изрядно потяжелевшие и немного осовевшие от обильного обеда. Иржи настоял на том, чтобы закончить застолье земловкой — сладким пирогом, в котором Макс из ингредиентов сумел распознать только яблоки, изюм и корицу.

— Вот чего мне не хватает здесь, так это чая, — посетовал он. — Или кофе. Или какао.

— Что это? — полюбопытствовал Шустал.

— Напитки, горячие. Чай — это листья с определённого кустарника, растущего в жарких странах. Кофе — тоже уроженец жаркого климата, только это зёрна, их жарят и перемалывают. Какао — шоколад, из испанских владений за океаном.

— Насчёт первых двух не знаю, а вот шоколад у нас, вообще-то, есть. Но если ты не владетельный пан, он тебе будет совсем не по карману.

— Слушай, а турки на Унгельте ещё есть? — вдруг спросил Макс.

— Конечно.

— У них должен быть кофе.

— Откуда ты знаешь? — удивлённо вскинул брови Иржи.

— Оттуда, что у нас он попал в Европу именно от подданных султана. Через венецианцев.

— Эти чего только не возят с востока, — согласился капрал.

— Давай заглянем на Унгельт? Может, получится прикупить там кофе. А не получится — всё равно же интересно посмотреть. И до построения ещё прорва времени.

— Почему нет.

Они снова пересекли Карлов мост, пояснили скучающему пану Бублу, что отправляются на Унгельт, и зашагали дальше по улице. Прага жила своей обычной жизнью, людные улицы полнились звуками и запахами, каждый торопился до темноты успеть все намеченные дела. У маленького магазинчика, втиснувшегося между гончарной мастерской и мясницкой лавкой, приятели задержались: Максиму на глаза попалась вывеска с парой перчаток, и он решил, наконец, осуществить давнее своё желание.