Когда в душе живёт тьма (СИ)

Состояние Аллена стремительно улучшалось. Не прошло и недели, как он решительно заявил, что делать в этой палате ему больше нечего и лучше потратить своё время на помощь другим. Когда я пыталась возразить, сказав, что с такими ранами покидать палату категорически нельзя, он отвечал, что чувствует себя прекрасно. И действительно, на его теле уже почти не оставалось ни ссадин, ни синяков, да и рёбра не беспокоили. С одной стороны, меня это безумно радовало, а вот с другой — пугало. Ведь у обычного человека раны не могут так быстро заживать. Но, видимо, радость от того, что Аллен здоров, затуманила мой разум, так как главное для меня — его благополучие, а остальное в тот момент не имело никакого значения. Сам же Уолкер вообще предпочитал не зацикливаться в подобных вопросах или же просто не хотел говорить.

***

В Ордене работа не прекращалась ни днём, ни ночью. Все готовились к переезду. С братом я почти не виделась как, в принципе, и с Алленом. Нам всем было не до этого, особенно Комуи. Даже когда я приносила ему кофе, мне не всегда удавалось застать его на месте. С Алленом же мне удавалось видеться в основном либо в столовой, либо на тренировке.

Как-то Линку пришлось уехать в Азиатское подразделение, что несказанно меня обрадовало. В этот же день, как только стемнело, я тихонько пробралась к комнате Аллена. Перед этим я надела повседневное тёмно-синее платье до колен с длинными рукавами (форму я до сих пор не носила), надеясь, что Аллен оценит мой внешний вид.

Остановившись у двери, я никак не могла решиться войти. Меня вдруг охватило дикое волнение. Я вспомнила, что за всё то время, что Аллен провёл в Ордене, мне ещё ни разу не приходилось бывать в его комнате. Глубоко вздохнув, я всё же постучалась, но ничего не произошло. Тогда я толкнула дверь и, к счастью, она оказалась открытой. Войдя внутрь, я увидела Аллена. Он спал на кровати, лёжа на животе, и что-то бурчал себе под нос. Я бегло осмотрела комнату. Ничего примечательного в ней не было (насчёт уюта парнишка никогда, похоже, не заморачивался) кроме большой странной картины, висящей над кроватью. Хорошенько рассмотреть её мне не удалось, потому что комнату освещал только небольшой светильник да лунный свет. Я опустилась на колени рядом с кроватью и, погладив спящего по голове, тихо произнесла:

— Аллен, проснись…

Он медленно поднял на меня сонный взгляд.

— Линали?

— Это я. Ты так мило спал, — случайно я озвучила свои мысли вслух, из-за чего мои щёки тут же залились румянцем.

— Я так рад, что ты пришла, — улыбнувшись, признался Аллен, после чего сел на кровати, свесив ноги на пол, и взял меня за руку, намекая, чтобы я присела рядом. Когда я выполнила его просьбу, он приобнял меня за талию и положил голову мне на плечо. — Извини, что я уснул. В последнее время меня постоянно мучает сонливость.

— Да ничего страшного. Видимо, ты ещё полностью не окреп. К тому же ты слишком сильно выматываешь себя, помогая с переездом.

— Угу, наверное…

Аллен вдруг повалил меня на кровать, а сам навис надо мной. Затем внимательно посмотрев мне в глаза, наклонился и на ухо нежным голосом прошептал:

— Я так сильно скучаю по тебе.

Он легко дотронулся до моих губ своими, и я, прикрыв глаза, затаила дыхание. Его правая рука, оказавшись в районе моих бёдер, неспешно стала подниматься вверх, задирая платье. Не выдержав этих, будто испытывающих моё терпение, манипуляций, я впилась в губы седовласого страстным поцелуем. Сердце бешено заколотилось, дыхание сбилось. Спустя несколько минут, когда Аллен усадил меня к себе на колени лицом к лицу, где продолжил осыпать чувственными поцелуями, я подметила, что он явно с большим трудом сдерживается от того, чтобы не сорвать с меня платье. Слишком уж усердно он пытался пробраться под тонкую ткань. Будучи напрочь лишённой способности мыслить трезво, из-за нахлынувших чувств и эмоций, я на автомате начала расстёгивать его рубашку. Сначала Аллен не возражал, но стоило мне добраться до его обнажённого торса, как он неожиданно меня остановил.

— Не нужно, Линали. — Я озадаченно захлопала глазами, а он улыбнулся. — Иначе я не смогу остановиться.

— Ну и пусть, — всё ещё не до конца понимая смысла его слов, сказала я.

— Нет, Линали, я не могу с тобой так поступать. Я и так слишком много себе позволяю.

Тут я покраснела и ощутила жуткую обиду, сама не знаю почему.

— Но… что в этом плохого? — я отвела от него взгляд и надула губы, но когда поняла смысл своего вопроса, мне почему-то стало стыдно. Аллен засмеялся. — Что я такого сказала? — уже не скрывая обиды и недоумения, выпалила я.

— Ничего, просто ты так мило дуешься. Не обижайся на меня, — расплываясь в умилительной улыбке, пролепетал он.

— Я и не обижаюсь.

Однако выражение моего лица говорило об обратном.