Когда в душе живёт тьма (СИ)

— Я уже рассказывал тебе, что до встречи с Маной был далеко не таким вежливым и учтивым, каким ты видишь меня сейчас. И Кроссу больше нравилось видеть во мне малолетнего хама и грубияна, нежели невинного ребёнка, а всё потому, что так ему было гораздо легче. Я не понимал этого, но теперь абсолютно уверен, что в душе учитель совсем не такой, каким я считал его до недавнего времени. Хоть и нельзя полностью оправдать его поступки, но и винить особо не в чём, причём не имеет значения, насколько полно я разбираюсь во всей этой ситуации. Мне достаточно знать лишь то, что учитель не хочет, чтобы я сдавался.

— Я даже завидую тебе, Аллен, — улыбнувшись, сказала я, а он вопросительно посмотрел на меня. — Ты слишком добрый. Что бы ни происходило, ты всегда пытаешься в каком-то смысле оправдать поступки других, понять их, при этом не важно, кто перед тобой, друг или враг. — Нависнув над ним, я погладила его по щеке. — Хочешь всех спасти, можешь простить, если потребуется. Но я не такая. С тех пор как я попала в Орден, то стала ненавидеть всё и вся, стала проклинать каждый день, проведённый здесь. А когда пришёл мой брат, я возненавидела уже саму себя. Ведь из-за меня, из-за того, что я взаимосвязана с этой чёртовой Чистой силой, ему пришлось бросить всё, пришлось ввязаться в эту войну, чтобы просто иметь возможность быть со мной и отправлять на поле боя, надеясь, что в ближайшем будущем я не окажусь в списках погибших.

— Линали…

— Подожди, не перебивай. — Я приложила указательный палец к его губам. — Конечно, сейчас у меня есть те, кого я считаю своей семьёй, есть те, кого я люблю и ради кого сражаюсь — это своего рода мирок, в котором заключается смысл моего существования. — Аллен чуть приподнялся и, потянув меня за руку, заставил прилечь рядом. Мы повернулись лицом друг к другу, соприкоснувшись лбами да приобнявшись, после чего я продолжила: — Но ты другой. Помнишь, в Ковчеге, когда ты расправился с Тики, то хотел забрать его с собой, говоря, что теперь он человек, и наверняка есть те, кто ждёт его. Знаешь, что я подумала? Мне было плевать на него, и если бы он остался там, то моя совесть ничуть бы не пострадала. Скажешь, что это жестоко, неправильно? Возможно. Но мой мир всегда делился только на чёрное и белое, так что враг для меня всегда останется врагом.

— Трудно с тобой не согласиться, да и неудивительно, что ты мыслишь именно так.

С этими словами Аллен прильнул к моим губам своими, однако простым поцелуем мы не ограничились. Вскоре я уже сидела на нём сверху, при этом, наклонившись, продолжала щедро одаривать его чувственными поцелуями, а он, то и дело задирая сорочку, водил ладонями по всему моему телу, акцентируя внимание в первую очередь на груди, тем самым вызывая волны возбуждающе-приятных ощущений.

— Аллен, подожди, — разорвав поцелуй, я взяла его лицо в свои ладони и пристально посмотрела в глаза. — Я хотела сказать, точнее хочу, чтобы ты знал это. — На секунду я замялась, не зная, как лучше начать. — На самом деле я ещё более жестокий человек, чем кажется.

— О чём ты?

— Да, Орден — мой дом, его члены — моя семья, и я беспокоюсь за каждого из них. Но их значимость начинает блекнуть, когда рядом появляешься ты. Нет, не так. Всё ещё хуже. Теперь я поняла, что если кто-то из них пострадает, то я смогу почти безболезненно это пережить, а может, даже вздохну с облегчением, зная, что это коснулось не тебя. — Мои губы изогнулись в слабой виноватой улыбке. — Понимаешь, Аллен, ты тот, ради кого я живу и за кого готова буду умереть. Разумеется, про брата я могу сказать то же самое, но это другое. Когда тебе грозит опасность, я перестаю мыслить здраво, поэтому не удивляйся, что Кросса я прощать не собираюсь даже после всего услышанного в его пользу. В любом случае я буду считать его виновным в том, что, помогая Четырнадцатому, он хотел принести тебя в жертву. Может, конечно, это и глупо с моей стороны, но я ничего не могу с собой поделать…

— Дурочка ты моя, нельзя же так преувеличивать мою значимость, — как-то иронично ухмыльнулся он. — Что же ты нашла во мне такого, в седом мальчишке со шрамом, который озабочен тем, чтобы спасать души Акума и людей, и который постоянно заставляет тебя плакать?

Выпрямившись, я недвусмысленно пожала плечами.

— Кто знает… — Скинув с себя сорочку, я снова наклонилась и, поцеловав его в шею, на ухо прошептала: — И кто-то мне говорил, что это я себя недооцениваю…

— Я определённо не заслуживаю такой девушки как ты.

— Вот опять недооцениваешь, — заявила я и, коснувшись его лица тыльной стороной ладони, провела линию от виска до подбородка. — Ты заслуживаешь намного больше, чем думаешь…

***