Когда в душе живёт тьма (СИ)

Чтобы хоть что-то разглядеть в полумраке, я выставила лампу перед собой, при этом с трудом удерживала её, так как всё тело охватила странная судорога, но я уже не могла разобрать, чем это вызвано: холодом или страхом. Медленно, но я всё же подошла к двери, и в этот момент звук, донёсшийся откуда-то снаружи, заставил меня остолбенеть.

Что? Это же… детский плач?! Что за чёрт?!

Взяв себя в руки настолько, насколько это вообще было возможно, я пошла вдоль коридора в сторону детского крика, при этом то и дело опиралась рукой о стену, чтобы лишний раз не оступиться. Дойдя до поворота, я отчётливо увидела дверь в конце коридора, так как сквозь её щели просачивался белый свет. Пытаясь себе внушить, что это всего лишь сон, я резким движением распахнула её и, выронив лампу, закрыла лицо ладонями. Плач прекратился. Мои глаза никак не могли привыкнуть к столь яркому свету, поэтому что-либо разглядеть не удавалось. Странно, но, судя по ощущениям, я стояла по щиколотку в воде. Неожиданно я почувствовала чьё-то дыхание прямо над ухом.

— Ну же, взгляни, — прошептал он и, аккуратно взяв меня за трясущиеся запястья, убрал руки от лица, но я машинально зажмурила глаза.

Не хочу, не заставляй меня смотреть…

Я будто лишилась дара речи, потому что как бы ни пыталась, не могла произнести ни слова.

— Не бойся, открой глаза, — каким-то успокаивающе-нежным голосом продолжал нашептывать он, при этом его ладони покоились на моих плечах, словно пытаясь унять тем самым дрожь в моём теле. — Ты должна это увидеть…

Не знаю, что Четырнадцатый сделал со мной, но дрожь вместе со страхом вдруг отступили, и я, не в силах не повиноваться ему, послушно выполнила то, что он сказал. На удивление перед мной предстала потрясающая картина: со всех сторон меня окружало бескрайнее голубое небо, соединяющееся с водной гладью, которая больше походила на зеркало, нежели на поверхность какого-то водоёма. Завороженно озираясь по сторонам, я заметила фигуру, стоящую неподалёку. Мой секундный восторг быстро сменился недоумением, а затем самым что ни на есть ужасом. В нескольких метрах от меня, повернувшись спиной, стояла маленькая девочка.

— Адалин, это ты?! — мой вдруг прорезавшийся голос поначалу показался мне каким-то незнакомым и даже пугающим.

Невооружённым глазом было видно, как дрожат её хрупкие плечи. Услышав меня, она с опущенной головой медленно обернулась, и только тогда я заметила, что у неё в руках находится что-то, завёрнутое в белую простыню. Тут я ощутила непреодолимое желание убежать, скрыться, спрятаться — лишь бы не знать, что именно спрятано в этой простыне. Неосознанно отступив назад, я наткнулась на Четырнадцатого и, чувствуя, как меня волной накрывает паника, умоляюще посмотрела на него. Ответная самодовольная ухмылка Ноя не сулила ничего хорошего.

— Не торопись, — каждый раз, слыша его голос, моё тело покрывалось мурашками, — ты ещё не увидела главного.

Тем временем Адалин, крепче прижав свёрток к себе, подошла к нам и только тогда подняла на меня взгляд. Я ахнула и машинально зажала рот ладонями. Вместо слёз по её неестественно бледным щекам текла кровь.

— Прости, сестрёнка, — дрожащим голосом произнесла она и посмотрела на Ноя.

Меня снова затрясло. Я хотела спросить, что она имеет в виду, но все слова будто застряли в горле. Четырнадцатый же, подойдя к ней, немного наклонился и развернул простыню, а после, наигранно изобразив удивление, с сочувствием в голосе, под которым скрывалась издёвка, сказал:

— Как жаль, Аллен был бы хорошим отцом…

Пытаясь осознать смысл его слов, я, находясь в полном оцепенении, уставилась на свёрток, из которого показалась маленькая окровавленная ручка младенца. Голова закружилась, а сердце сдавило так сильно, что каждый вздох давался мне с огромным трудом. Из глаз градом полились слёзы, ноги подкосились и, упав на колени, я завизжала.

— Нет, нет, нет!.. — ухватившись руками за голову, без умолку твердила я.

Четырнадцатый подошёл ко мне и присел на корточки, но я, продолжая биться в истерике, не обратила на него никакого внимания. Тогда он резким движением схватил меня за подбородок и я, замолкнув, испуганно воззрилась на него.

— Вот видишь, если задуматься, то все проблемы у тебя только из-за твоего ненаглядного Аллена, — протяжно произнеся его имя, лицо Ноя скривилось, давая понять, что к нему он испытывает не просто неприязнь. — Ты, наверное, хочешь спросить: «При чём здесь я»? Всё просто — ты мешаешь. Из-за тебя он находит в себе силы, чтобы подавлять меня, и это раздражает.

Как ни странно, но его слова придали мне уверенности.

— Всё ещё надеешься, что запугивая меня своими кошмарами, сможешь убедить в том, чтобы я бросила Аллена? Я уже говорила, что никогда не оставлю его.

Похоже, мой ответ не на шутку разозлил Четырнадцатого.

— Настолько любишь его, что готова даже умереть? — усмехнувшись, спросил он, и я коротко кивнула. — Ну что ж, дело твоё…