Когда Венера смеется

— Конечно нет! Пока Дион закончит свое дело, если там происходило именно это. — Раб состроил гримасу и оглянулся: — Мой хозяин знает, что я хочу сказать.

Я посмотрел на Копония, который вернул мне непонимающий взгляд и поджал губы.

— Филон имеет в виду, что эти звуки могли означать нечто другое, чем… опасность.

— Опасность для Диона, во всяком случае, — проговорил Филон вполголоса.

— Достаточно, Филон, — резко сказал Копоний. — Отправляйся заниматься своим делом.

Раб оставил нас. Я повернулся к Копонию.

— Эти звуки…

Он вздохнул.

— Вскоре после того, как Дион стал здесь жить, он… — как бы это сказать? — Он приспособил кое-кого из моих рабов для своих нужд.

Я кивнул.

— Его собственный последний раб умер, пробуя пищу.

— Я имею в виду другое, — покачал головой Копоний. — Он попал в трудное положение и был весьма расстроен. Если кому и нужно было отвлечься от своих бед, так это ему. Здесь была молодая девушка-прислужница, которая привлекла его внимание. Он решил воспользоваться ею. Для своего удовольствия. Он пользовался ею почти каждую ночь.

— С твоего разрешения?

— Он меня и не спрашивал! Разумеется, с его стороны было достаточно бесцеремонно просто брать в моем доме все, что понравится, но, учитывая его обстоятельства, я решил, что покажусь эгоистичным хозяином, если удержу гостя, тем более сам я не имел на эту девушку никаких планов, по крайней мере подобного рода.

— Понимаю. Значит, Филон думал, что слышит, как Дион развлекается с девушкой?

— Именно.

— А все эти звуки — удары и грохот — разумеется, ты слышал их тоже.

— В конце концов, они разбудили и меня. Сначала я подумал то же, что и Филон, закрыл глаза и снова попытался уснуть.

— Дион всегда производил столько шума?

— Не всегда.

— Но что же он там делал с этой девушкой?!

— Мне кажется, это едва ли имеет отношение к твоему делу, Гордиан. Мне не следовало рассказывать и того, что ты уже узнал. Пусть тень Диона простит меня. Наш разговор начинает утомлять меня…

— Но, в конце концов, Филон понял, что происходит что-то ужасное, — сказал я, решив довести дело до конца.

— Да. Когда толчки и удары прекратились, за дверью стало слишком тихо. Он стал звать Диона по имени, все громче и громче — я слышал его крики, так что Дион услышал бы и подавно. Я также слышал, как он начал стучать в дверь Диона, которая была заперта, разумеется. Я поднялся с постели и велел Филону привести еще рабов. Они принесли с собой факелы, и вместе им удалось выломать дверь. Войдя внутрь, мы увидели, что ставни выломаны, в комнате ужасный беспорядок… А Дион лежал мертвым на своем ложе.

— А рабыня?

— А ее, как оказалось, не было в комнате. Она спала в помещении для рабов.

Я подошел к окну и выглянул наружу.

— Но как убийцам прежде всего удалось попасть на террасу? Похоже, она окружена высокой стеной?

— Должно быть, перелезли через нее. Они не могли войти через входную дверь, не потревожив Филона, а боковые стены стоят вплотную к соседним домам. Стена, окружающая этот задний дворик, тянется вдоль небольшой аллеи. В стене есть калитка, но она надежно заперта. Им пришлось перелезать через стену с аллеи.

Я кивнул.

— Это высокая стена — слишком высокая, чтобы человек мог перелезть через нее без посторонней помощи, как мне кажется.

— Ты хочешь и это проверить? — Копоний поднял одну бровь.

— Нет. Я думаю, мы можем допустить, что убийц было по меньшей мере двое, чтобы помочь друг другу перебраться через стену. Твои соседи видели что-нибудь?

— Никому из моих соседей не виден этот дворик. Аллеей практически никто не пользуется. Очень сомневаюсь, чтобы кто-то что-нибудь заметил, если только случайно не забрался на крышу, что не кажется особенно вероятным в холодную январскую ночь. Кроме того, если бы кто-нибудь что-то увидел, мне бы сказали. Я в хороших отношениях со всеми соседями. Они были очень расстроены убийством.

Я прошелся по комнате, мимоходом потрогав пальцем металлические крюки, вделанные в стену.

— Так значит, той рабыни не было с Дионом, когда его убили.

— Как я сказал, она спала с остальными рабами.

— Могу я поговорить с ней?

Копоний покачал головой.

— Это невозможно.

— Почему же?

— Я продал ее работорговцу здесь, в городе.

— И почему же?

Копоний заколебался.

— После того, как ею пользовался Дион, она больше не подходила для службы в моем доме.

— Ты хочешь сказать, она была изуродована?

— Разумеется, нет. Ну, несколько следов от ремня и синяков, может быть, но ничего такого, что не зажило бы со временем. Вероятно, один или два шрама, но видимых, лишь если она разденется. Тем не менее она была испорченным имуществом. Я просто не мог держать ее в доме; гораздо лучше от нее отделаться. Уверен, что другому хозяину она может прийтись по душе — возможно, он даже сочтет, что она стала лучше после уроков, которые преподал ей Дион. — Он пожал плечами. — Я не собирался делать из этой девушки рабыню для удовольствий, но такова, видимо, воля парок.

— Или Диона, — во рту у меня стало сухо.