Когда воют волки

Но военный переворот не сломил боевого духа Акилину. Писатель опять становится бойцом и участвует в подготовке восстания 7 февраля 1927 года. Когда восстание после нескольких дней ожесточенных боев в Лиссабоне и Порто было подавлено, Акилину снова эмигрировал во Францию. На следующий год он тайно возвращается в Португалию, чтобы принять участие в новом восстании, на этот раз в Пиньеле, недалеко от его родного края. Но и это восстание было подавлено, Акилину был арестован и отправлен в военную тюрьму в Фонтело (Визеу). Оттуда ему снова удается бежать и скрыться за границей.

Этот период в жизни Акилину не был случайным, хотя впоследствии он целиком отдался литературной деятельности. Год спустя в изгнании появляются его новые произведения: «Человек, убивший дьявола», изданное во Франции в 1930 году, «Мария Бенигна», вышедшее в Испании в 1933 году. Революционная деятельность Акилину навсегда связала его с либерально-республиканским движением мелкой буржуазии.

Он отошел от политики после того, как ему было разрешено вернуться в Португалию в 1934 году. Фашисты позаботились о том, чтобы Акилину впредь мог выступать лишь как региональный писатель и блестящий стилист. Его к тому времени многочисленные произведения и те, которые он опубликовал за последующие двадцать лет, не могли вызвать серьезных возражений со стороны властей. Романы Акилину не были социальными. Его герои характеризовались поверхностно, писатель уделял основное внимание живописным, ярким деталям, будто его персонажи не жили в современной Португалии. Акилину считался крупным писателем не только потому, что был талантливым романистом и новеллистом, но в первую очередь благодаря богатству и оригинальности своего языка.

Разумеется, в его произведениях нередко ощущается либеральный дух, а порой мы находим там и непримиримые суждения. Смелый и резкий, писатель время от времени «кощунственно» отваживается нарушить табу, установленные фашистской диктатурой. Фашисты выходят из себя и неистовствуют, когда, касаясь истории страны, Акилину в «Принцах Португалии, их величии и нищете» (1952) резко отзывается о Доне Жоане III, короле, которого так чтят церковь и салазаристы. Они выходят из себя, бесятся и угрожают, когда он, говоря о далеком прошлом, правда, с явным намеком на настоящее, осмеливается утверждать, что университет в Коимбре, колыбель Салазара (где тот был профессором) и фашистской элиты, является «средоточием обскурантизма и реакции», «архаическим учреждением, отдающим плесенью» и источающим лишь «смрад самых тупых и самых невежественных профессоров на земле». Но фашисты видят в этих непочтительных отзывах лишь яркие, но мимолетные вспышки беспокойного ума, грубого и невоспитанного. Они и не предполагают, что вспышки эти могут быть проявлением глубокого внутреннего недовольства существующим режимом.

Фашисты поняли, что они бессильны смягчить эту грубость писателя, однако надеялись навсегда смирить его гражданский пыл. Они готовы были простить выдающемуся, официально признанному литератору его революционную деятельность в прошлом как грехи молодости, лишь бы Акилину стал мирным и безобидным обывателем. Салазар публично признал Акилину «великим писателем». Фашистская интеллигенция последовала его примеру. Ухаживая за Акилину, салазаровский патернализм желал завоевать себе новое доказательство своей «терпимости» и «мягкости».

В 1957 году благодаря рекомендации, подписанной архиепископом Эворы (фашистом), директором газеты «Диарио де Нотисиас» (фашистом) и писателем Жулио Дангасом (фашистом), Акилину был избран действительным членом Академии наук, по существу являющейся литературной «фрачной» академией, дискредитировавшей себя. У Акилину, однако, не нашлось материала на пошивку фрака. Его демократические чувства были слишком сильны, чтобы он мог пассивно помогать планам, которые вынашивали фашисты относительно его. И вот новый действительный член Академии на торжественном заседании, где он появился впервые, поражает аудиторию, состоящую из дряхлых старцев, обращенных к прошлому, консерваторов, сидящих на теплых местечках, крайне непочтительной речью, совершенно не в духе академических канонов, речью, явно направленной против политики ненависти и террора фашистского правительства и преисполненной веры в будущее.

«В 2000-м году, — говорит Акилину изумленным академикам, — закончится социализация всего человечества; космические корабли понесут людей от планеты к планете; земля в изобилии обеспечит всех хлебом; наука разрешит беспокоящие нас проблемы. Зачем людям убивать друг друга? Зачем им преследовать друг друга?»

Через головы мертвецов из Академии наук Акилину обратился к демократам, заверяя их, что официальные почести его не обманут, что он останется в том лагере, где был всегда, — в лагере тех, кто выступает против фашистской тирании, тех, кто борется за демократическую Португалию, тех, кто защищает свободу, прогресс и мир.