Когда волнуются боги

— Выбор матери для младенца мне кажется удачным. Мало женщин сохранили здоровье и неиспорченность в годы войны. Я не отказался бы зачать с ней второго Геракла, если бы в нашем случае требовался Геракл. Но зачем ты убил мужчину, учёного в третьем поколении, носителя информации? — недоумевал хозяин золочёного трона, неутомимый «ходок» в представлении современных людей.

— Не убил, а продлил жизнь, — отвечал сидевший на камне, — при первых двух инфарктах я не позволил смерти забрать его.

— Почему допустил изнурительный допрос?

— Разве ты не понял, Громовержец? Они — безбожники и решение принимали без меня.

— Хочешь сказать: атеисты?

— Атеисты имеют собственное мировоззрение. Среди них можно встретить философов, учёных, писателей. Для этих же людей не существует ни убеждений, ни науки, ни искусства. Они поклоняются, только, двум ликам на стенах своих кабинетов: один — с усами, второй — в пенсне.

— Что ж, — вздохнул Зевс, — посмотрим, как дальше будут развиваться события.

У тех, кто питается не суррогатами из магазинов, а пищей бессмертия, жизнь не имеет конца. «Команда» на Олимпе согласилась подождать, не отказывая себе в привычных удовольствиях.

Маня с младенцем

1946-ой год, в магазинах напряжённо даже с суррогатами. Тотальный дефицит. Маргарин вместо масла, ячменный напиток вместо кофе, яичный порошок, сахарин…

Продукты в коммерческих магазинах и на рынках простым людям «не по карману».

— Пенсии по потери кормильца вам будет недостаточно, — патронажная сестра сочувственно посмотрела на Маню в чистеньком халатике, аккуратно повязанном платочке и на её упитанного младенца, — у вас много молока, а молоденькой мамаше из соседнего дома, не восстановившейся после голода, кормить сыночка нечем. Я передам ваш адрес, договоритесь об оплате.

— Конечно, пусть приходит, но денег с блокадницы не возьму.

Не предполагала Маня, что вместо несчастной измождённой женщины, к ней явится изысканно одетая, тоненькая, похожая на киноактрису, Екатерина с мужем Аркадием, неказистым мужичонкой ниже её, лысым, в очках с толстыми линзами, не молодым. Он неловко держал на руках пищащее существо в дорогом одеяле и кружевном пододеяльнике, жена нервничала.

От груди кормилицы искусственник отказался и устроил истерику. Привычная возиться с детьми в яслях, где по протекции барыни работала санитаркой, Маня подогрела воду, добавила в тазик успокоительный настой трав, искупала младенца, он затих. Зайдя за ширму, нацедила молока, разлила в бутылочки.

Молодые родители, потрясённые ловкостью, с какой женщина управилась с их чадом, выложили из сумки на стол баночку с творогом, стакан со сметаной, кусок сыра, пачку чая, немного чёрной икры и, даже, лимон, экзотику тех лет.

Екатерина шёпотом поделилась секретом: Аркадий, занимает пост, который позволяет ему «доставать» продукты.

«Видно, здорово наголодалась красавица, если вышла за лысого пожилого господина», — подумала Маня.

Мужчина, тем временем, остановился у книжных шкафов, вплотную приблизив к ним лицо, как делают близорукие люди, осмотрел картины, коллекции бабочек и насекомых в рамках на стене, китайские вазы на миниатюрных столиках, трюмо из красного дерева, потом ещё раз взглянул на Маню, и похожая мысль пришла ему в голову:

«Как случилось, что хозяин квартиры женился на ней?»

Через несколько дней сытой жизни и Мане Аркадий показался красавцем. Супружеская чета приносила кормилице лучшие продукты, отказывая в них, иной раз, даже себе. Женщины сделались подругами на всю жизнь.

Патронажная сестра, переходя от одной матери, не преодолевшей дистрофию, к другой, ворчавшая себе под нос, что сначала надо вылечиться, а потом рожать, отметила, что за этих младенцев может не беспокоиться.

А Маня тревожилась: рос счёт за коммунальные услуги, заканчивались дрова для печи и керосин для примуса, требовалось купить хозяйственные принадлежности, распашонки для ребёнка, теплые вещи.

Имущество хозяев могло освободить от проблем с деньгами, но торговать Маня не умела, к тому же признала наследство собственностью сына, которому оно пригодится в будущем.

Устроилась в ЖЭК мыть лестницы, не отказывая в домашней уборке пожилым или нездоровым жильцам, которые могли заплатить.

Следующая проблема: с кем оставлять ребёнка.

Устроить его в ясли не получилось, малыш отказался принимать пищу в казённом учреждении, не захотел менять режим дня, с которым родился: половину ночи бодрствовал, разговаривая с собой, рассматривая свои пальцы и резинового зайца, подаренного соседками, до полудня спал.

Раздумья Мани нарушил стук костлявого пальчика в дверь, «воздушная» соседка Станислава Адамовна или просто Стася, предложила опекать малыша.

Маня прослезилась и сотворила крестное знамение перед иконой Христа, которую хозяева, служители естественных наук, со стены не сняли.

Стася сделалась мальчику няней и учительницей, покончив с собственной тоской и одиночеством.

Маня делилась со спасительницей продуктами, стояла в очередях, мыла окно в её комнатке, убирала квартиру.