Когда волнуются боги

Эта махинация обошлась Мане потерей китайской вазы эпохи Мин, она «ушла» председателю райисполкома, и столового набора из серебра на 12 персон, вырученными за него деньгами пришлось расплатиться с братом, который после ранения зарабатывал, играя на гармошке в колхозном клубе. Всё это было проделано с помощью Аркадия и Екатерины.

Когда на очередном уроке обществоведения педагог долбил головы учеников преимуществами социалистического строя, Матвею уже было известно: приобретатели «бесплатных» благ при социализме, всё равно, платят, но парадокс заключается в том, что рассчитываются они не с тем, кто производит или торгует, а с тем, кто распределяет.

Соображения мальчик оставил при себе, памятуя уроки Стаси и психотерапевта.

Готовясь к переезду, Матвей укладывал книги в большие картонные коробки и среди рукописей предков обнаружил тетрадь отца.

Размышляя о будущем планеты, нейрохирург называл ядерную войну главной угрозой человечеству, как биологическому виду.

В тетради были фразы:

«Народам земли следует побороть страх и недоверие, сплотиться, избегать конфронтации, искать компромисс и пути сближения…

Стремление некоего индивидуума применить сверхмощное оружие, носящее в себе опасность существованию земли и, как следствие, самому инициатору трагедии, приравнивается к попытке самоубийства и свидетельствует о нарушении психики агрессора. Такую личность следует выявлять, отстранять от работы, изолировать, воздействовать на мозг, заменяя его убеждения, взгляды и желания, или же лечить химическими препаратами.

Вовремя распознать психопатов типа диктатора нацистской Германии и воздействовать на них — главная задача».

Матвей предположил, что достижения естественных наук позволят ему сконструировать прибор, который сможет, как локатор, улавливать мысли человека, вмешиваться в деятельность мозга и передавать команды на расстоянии. Получалось, что отец завещал ему продолжить интереснейшую и очень важную работу.

Стася, единственный человек, с которым он мог поделиться новостью, попала в больницу с инсультом. Необходимость очередной перемены места жительства и грядущее одиночество напугали старую женщину. Последний её переезд на кладбище оплатил сын. На краю могилы Матвей увидел солидного преподавателя ВУЗа с носовым платком около глаз. Аккуратно составляя фразы, как мать, останавливаясь, чтобы вытереть слёзы, сын говорил о том, что хотел бы вернуться на шестнадцать лет назад.

«Машину времени пока не изобрели, — грустно думал Матвей, — а взрослому мужчине, готовому поменять взгляды из-за каприза жены, лучше всего обратиться к психотерапевту».

Второе предупреждение

Переезд в новую квартиру означал перемену школы, Матвею это не понравилось. Он позанимался и сдал экстерном экзамены за последний класс.

В шестнадцать лет невысокий, широкоплечий мальчик с сократовским лбом сделался студентом умного ВУЗа, предоставив учителям и постаревшей маме гордиться тем, что воспитали и обучили вундеркинда, особенно любила вспоминать о нём на уроках Клавдия Петровна.

Мать продолжала обслуживать сына, ожидая, когда он начнёт зарабатывать и прервёт её тяжёлую жизнь уборщицы. Поскольку она никогда не жаловалась, Матвей о деньгах не думал вообще, как и о еде, он не был гурманом, и об одежде, хотя аккуратность была у него в крови.

На четвертом курсе между студентами и аспирантами зашёл спор об оружии. В этой же компании оказался сын Екатерины и Аркадия, со вкусом одетый молодой человек, завсегдатай тусовок молодых учёных, унаследовавший от матери худобу, а от отца невысокий рост. Индивидуальностью его была слегка подскакивающая походка, за что и получил прозвище: «Кузнечик».

Маня и Екатерина поддерживали дружеские отношения, но сыновья их только слышали друг о друге.

Кузнечик тоже сделал жизненный выбор, поставил перед собой цель попасть в группу, не «производящих», как многие знакомые, не «достающих», как отец, а «распределяющих». Для этого, кроме учёбы в ВУЗе, посредственный студент служил в другом учреждении осведомителем.

Матвей поделился с друзьями мыслью о приборе, способном предотвратить ядерную войну.

Ничего личного против заумного чудака Кузнечик не имел, просто выполнял свою работу.

Часа через два у Матвея закружилась голова, в глазах появились глюки.

Очнулся он раздетым до трусов, привязанным за руки и за ноги к металлической кровати в комнате с решёткой на окне. По чистоте, белизне и капельнице около койки догадался, что это больница, а не тюрьма.

Закрыл глаза, чтобы подумать.

«Что случилось? Мне подсунули что-то выпить. Почему? Я рассказал над чем работаю. В компании оказался «стукач»».

Затошнило то ли от вчерашней дури, то ли от голода. В палате появился человек в белом халате на широких плечах, принёс его костюм и рубашку, велел одеться, вывел во двор, посадил в «Волгу» и повёз за город в лес, к зданию среди сосен. По отсутствию занавесок на окнах и лампам дневного света под потолком Матвей догадался, что это — учреждение.