Когда восходит тень

Вернувшись в Библиотеку, Хассан попросил себе отдельную комнату. Частично чтобы скрыть свой секрет, частично потому, что не знал, рады ли ему будут в их старой с Кхепри комнате, и потому, что ему было сложно постоянно врать ей.

– Ну, вот он я, – ответил Хассан.

– Ты же не воспринимаешь требование Араша всерьез? Что ты должен доказать свою ценность? – спросила Кхепри, проводя пальцем по краю белого клинка, вырезанного из бивня слона.

Вот почему он избегал ее.

– Дело не в том, что мне нужно проявить себя. Может, он прав по поводу Короны. Помнишь, что ты сказала о том, чтобы отстроить город? Это может нам помочь.

– Значит, ты передумал, – сказала Кхепри, но Хассан ничего не ответил. – Позволь помочь.

Свет, струящийся через высокие окна, окрашивал ее золотым. Это было похоже на предложение мира, и, хотя оно только все усложняло, Хассан отчаянно хотел наладить их отношения, и потому не стал отказываться.

Он рассмеялся, стараясь не показывать свое волнение.

– Кажется, тебе больше подходят активные действия.

Кхепри выглядела обиженной.

– Простите, но раз я сильная, не значит, что я не умею читать.

– Я не это имел в виду, – сказал Хассан, и на его лице появилась улыбка. Было мило снова шутить с ней. Как в старые времена.

– Конечно, нет, – она взяла нож и перекинула из руки в руку.

– Осторожнее с этим, – предупредил Хассан. – Ты не знаешь, что он делает.

Кхепри усмехнулась и прокрутила нож в руке.

– Ты и правда думаешь, что твоя семья прячет Корону здесь?

– Нет, – признался Хассан, исследуя записи, которые его прапрабабушка добавила в коллекцию. Они позволили ученым не из Херата попасть в Великую Библиотеку – решение, возвестившее о золотой эре преобразований в Херате. – Но тут могут храниться какие-то сведения.

– Ну а что тут самое старое? Времен первого короля?

Хассан не ответил. Он не мог подавить воспоминания. Его отец много раз водил его в это крыло Библиотеки. Он знал его лучше других комнат во дворце.

Наследие, всегда говорил отец. Это наше наследие.

Это место связывало Хассана с прошлым и будущим. И с его отцом. Он мог представить, как тот стоит в комнате и нежно улыбается, рассказывая Хассану об истории Назиры. Их истории.

Хассан почувствовал прикосновение к локтю и, повернувшись, обнаружил рядом с собой Кхепри.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Не знаю, – честно ответил он.

Он увидел нежность в лице Кхепри и отвернулся. И тут в углу комнаты он заметил знакомую золотую статуэтку крокодила. Она вызвала еще одно воспоминание и… догадку.

Каждый раз, посещая это крыло, его отец останавливался возле статуи и касался мордочки крокодила. Им не позволялось трогать хоть что-то в комнате, но отец всегда это делал и подмигивал, словно что-то сошло ему с рук.

Хассан однажды спросил его о значении этого крокодила, который казался не на своем месте среди официальных документов и предметов исторического значения.

«Он самая важная вещь в этой комнате, – ответил его отец. – Хранитель самых древних секретов Назиры».

Хассан так и не узнал, дразнил ли его отец. Насколько ему было известно, крокодил был подарком королевской семье от важного дворянина или вроде того.

Был только один способ узнать.

Хассан подошел к крокодилу и прикоснулся к нему. Золотая морда оказалась холодной. Глаза крокодила, мерцая, глядели на него. Хассан внезапно замер. В одном из них был вырезан символ. Круг с четырьмя точками – роза ветров.

Хассан глянул на Кхепри и подождал, пока она не отвернется, прежде чем рассмотреть крокодила повнимательнее. Сначала принцу показалось, что в его пасти лежит язык, но потом он понял, что это лист пергамента. Он провел рукой по зубам крокодила. И внезапно ему показалось, что эти челюсти закроются, если он сунет туда пальцы. Хассан убрал руку.

Глаз зверя смотрел на него. Недолго думая, Хассан прижал к нему палец.

Челюсти крокодила раскрылись. Хассан отпрыгнул с колотящимся сердцем, прежде чем понял, что крокодил все-таки не ожил. Но его челюсти теперь были широко открыты, и можно было вытащить пергамент. Тот был запечатан воском, на котором был выдавлен тот же символ розы ветров, что и на крокодиле.

Вот оно. Вот чего хотел Иерофан. Дрожащими руками Хассан развернул пергамент. Как и сказал Иерофан, это был договор, словно бы подписанный кровью.

Мы, защитники Потерянной Розы подписываемся и ставим печать на этом договоре, который станет первой и единственной записью о нашем существовании и существовании четырех священных реликвий.

Корона Херата, отданная первому королю Назирой Мудрой. Первая из четырех реликвий, источник Дара разума.

Корона? Иерофан тоже ее искал? И согласно этому документу, это не просто мощный артефакт, но и источник Дара разума. Знал ли об этом Араш? И почему этот документ хранился у отца Хассана?

Он продолжил читать.