Когда возвращается радуга. Книга 2

«…Но все эти многословные вступления — не только повод лишний раз признаться тебе в своей сердечной привязанности, моё дорогое дитя, но и оттягивание некоего не слишком радостного момента, когда я должен буду сообщить тебе кое-что о твоей родне. Твоих последних, оставшихся в живых, родственниках со стороны матери, прекрасной Эйлин, Найрият, чьи красота и целомудрие однажды и навсегда захватили в плен сердце и душу старого мудреца, теряющего ум каждый раз при воспоминаниях о ней…

И как после этого мне не любить и не оберегать её единственное дитя?

Сведения, которые ты сейчас узнаешь, достоверны и относительно свежи: хотя кое-что я начал собирать, ещё впервые познакомившись с твоей матерью — светлая ей память! — а за иным посылал надёжных людей в Ирландию и Бриттанию, уже после того, как ты украсила собой наш дом. Мои доверенные люди прекрасно знают, что новости, которые я от них жду, должны быть достоверными, и, по возможности, подтверждёнными, а потому — многие записи об их беседах, заверенные свидетелями, ты сможешь найти в моих архивах, если захочешь. Но нужно ли оно тебе? Ты так привыкла доверять мне на слово, поверь и сейчас. Тем более что речь идёт о твоей безопасности. Не хотелось бы тревожить беспочвенно, но… если уж рядом с тобой упомянули имя О’Ши — значит, они близко. Тебе, как никому другому, следует сторониться любого представителя этого рода; во всяком случае до тех пор, пока что-либо не оправдает их в твоих глазах и докажет добрые намерения.

Твоя матушка, Эйлин О’Рейли, была из чрезвычайно старинного рода, потянувшего свои первые ростки задолго до тех времён, когда на Изумрудный Остров, как называют его коренные ирландцы, нагрянули галло-римляне со святым Палладием, несущие Слово Христово. Задолго до Единого Бога здесь обитали фейри и баньши, тролли и брауни, друиды и эльфы — впрочем, последние водятся до сих пор и намного отличаются от южных своих собратьев: в первую очередь, низкорослостью и паталогической тягой к накопительству, что неудивительно — они в довольно близком родстве с гномами… А вот в роду О’Рейли из поколения в поколение рождались феи: в основном, цветочные, если, в силу вступления в брак с представителем магии иного вида не происходило смешивание даров в их потомстве. Потому-то я поначалу и решил, что ты — цветочная фея, мягкое, безобидное создание, лишь в силу обстоятельств рождённое не крошечным крылатым существом, а обычной девушкой. Такое бывает — при сильной примеси человеческой крови…

Человеку свойственно ошибаться, а глупцу — настаивать на своей ошибке, как сказал однажды Цицеронус. Не уподобляясь глупцу, продолжу: я ошибся, вернее сказать — весьма поверхностно определил особенности твоего дара. Впрочем, не удивительно: ведь мне пришлось наблюдать лишь начало его развития, выражаясь языком поэтов — не бутон, а едва набухшую почку. А вот сам бутон, готовый распуститься, я созерцаю ныне. И прихожу в восторг и недоумение. Либо среди твоих предков, дитя, встречались талантливые целители, либо… могли проявиться какие-то наследные черты со стороны Баязеда. Но твой сиятельный отец, как ни странно, не оставил ни малейших упоминаний в хрониках о том, что обладает каким-либо магическим даром. Лишь две-три летописи намекают на удивительно точные предсказания о некоторых событиях. Но количество сие — ничтожно мало, чтобы объявить его провидцем. Поэтому речь сейчас не о нём. Если распорядится Судьба — ты услышишь о Баязеде ещё не раз; а нет — значит, и нет в этом необходимости. Доверяй Судьбе, джаным; в основном, она благоволит людям, и часто события, принимаемые нами за наказание свыше, оборачиваются благодеянием.

Итак, О’Рейли… Угасающий род, от которого в ту пору, когда твоей матери исполнилось пятнадцать, осталась лишь сама Эйлин — и её бабка Эйтн. Ни одна из них не обладала активной магией фей, женщины оставались лишь носителями магической искры, которая, передаваясь из поколение в поколение, рано или поздно должна была ожить — и вспыхнуть неистовым пламенем. Именно это и случилось с тобой, джаным.

Магия фей, удивительная, могучая, светлая или тёмная — в зависимости от характера носительницы, но всегда бьющая без промаха, если ею атакуют, выстраивающая заслон крепче алмаза, если защищаются… Идеально сочетающаяся с иными магиями, не перекрывая, но усиливая во много раз. Вот почему взять в жёны фею считалось неслыханной удачей. Мало того, одним своим присутствием они меняют окружающий мир, и способны заставить его плакать или смеяться вместе с собой.