Когда возвращается радуга. Книга 2

Моё бесценное дитя, как бы ты не негодовала, читая эти строки — прости этого старого, погрязшего в заблуждениях монстра. Сделай это по одной простой причине: не так уж долго осталось ему ходить по земле, и совсем скоро придётся держать ответ перед Старыми богами; а грехов и крови за ним много.

Прости его — ибо, как я уже говорил в первых строках — старость не всегда идёт рука об руку с мудростью. В сущности, проклятьем он наказал себя одного, а то, что он когда-то предал твою мать, привело её к единственной и неповторимой любви. Ты и Баязед — самое лучшее, что было в её жизни. Годы с вами — лучшие годы в её жизни. Что ждало её на родине, среди грызущихся за фею кланов или под пятой мужа, навязанного королём? Хм. Возможно, не такая роскошь, и жизнь, куда более длинная, но… Гадать бессмысленно. Что случилось, то случилось.

Прости его — ибо мне, искренне тебя любящему, не хотелось бы думать, что в сердце твоём, невинном и чистом, поселился червячок ненависти. Если таковой заводится — он грызёт, разрастается, заполоняет собой всё, и… «Бойся рассердить фею!» Ты же не хочешь, да и я не хочу, чтобы твоё доброе милосердное волшебство переродилось бы, на радость Злу, в противоположность. Гони обиды. Просто уходи от тех, кто их причинил — и Судьба, о которой я не раз говорил, воздаст каждому своё. Есть Воины, предназначение которых — бороться со злом и искоренять его. Есть Феи, воодушевляющие Воинов. Каждому своё.

И последний совет, дитя.

Если от представителей О’Ши остался ещё кто-то — не спеши его прогонять. Бран — это Бран. Обиду твоей матери нанёс только он. Но у него могут быть внуки и правнуки… — твоя единственная родня, те, у кого с тобой единые корни, прадеды и прабабки. От этого — не отказываются. Не торопись с выводами — и суди их по делам, как я уже говорил.

Прижимаю тебя к своему сердцу, о цветок моей души. Будь счастлива, дитя, да хранит тебя Аллах, Всемилостивейший и Всемилосердный, под какими бы небесами и в каких храмах вы с ним не оказались!»

Вместо Эпилога

Парадный чертог Лувра впервые принимал столь великолепное общество.

… После таких слов авторы придворных хроник обычно добавляют: «Впервые за… столько-то столетий или десятков лет…» Но нет, в нынешнем случае это пышное уточнение оказалось бы не к месту. Большой Зал для королевских приёмов, бальный зал, пышная столовая, способная вместить более трёх сотен гостей, Большая Лазурная и Малая Зеркальная гостиные появились совсем недавно, и сквозь аромат мастики для мозаичных паркетов и восточные ноты душистых свечей в них всё ещё пробивался запах свежего дерева, флер старины и хранилищ от картин в широких багетах со свежей позолотой, и неподражаемый, любезный сердцу каждого художника, букет недавно просохших красок с расписанного плафона и стен. Лучи заходящего солнца, льющие сквозь огромные окна, растекались по зеркалам и в завитках жирандолей, оживляли тёплыми оттенками мраморные тела статуй, играли в драгоценных камнях, щедро разбросанных по всему Парадному Залу — на шейках прелестных дам, на лифах и пышных юбках, в изысканных и сложных причёсках, в аграфах и перевязях кавалеров, а то и на камзолах и пряжках, ибо щегольством мужчины сего достойного собрания порой затмевали своих спутниц. Король праздновал не только годовщину своего благого прихода к власти и завершения войны, но и новоселье. Эти залы распахивались для его подданных и гостей впервые.

Как обычно, в ожидании монаршей особы, придворные и иже с ними не теряли времени зря. Разбившись на группки, они вполголоса, сдерживаясь, дабы неосторожным смешком или чересчур громкой репликой не уронить торжественности момента, обменивались последними новостями, а заодно и сплетнями, и стороннему наблюдателю, пожалуй, затруднительно было бы отделить одно от другого.

— Как вы думаете, господа, Бесс удастся изобразить у себя в Виндзоре нечто подобное? Говорят, она приглашала самого Веронезе!

— Веронезе творил здесь, дражайший маркиз, а в Бриттанию, говорят, заманили самого Рафаэля Санти!

— Не может быть…

— На этом свете возможно всё, маркиз, было бы чем оплачивать. Остаётся только удивляться нескончаемому источнику золота в казне королевы: как-никак, подавление этих постоянных беспорядков в Ирландии и Шотландии требует затрат, и немалых. Сдаётся мне, Её Величеству пришлось увеличить налоговое бремя…

Шепотки, шепотки, шепотки… Лучшего места для шпионов не найти. Вот только отделить зёрна от плевел весьма затруднительно.

— …Да, корсары уже не приносят такой прибыли, как раньше!

— Тс-с-с! Не забывайтесь, торговля патентами ведётся от имени отнюдь не государыни, а Кабинета её министров. Коронованная особа не может потворствовать практически узаконенному пиратству.

— Ну да, ну да, она лишь поглядывает неодобрительно… Очень мудро.

— Но сияние очередных трофеев ослепляет и заставляет отводить глаза.

— Тише, господа, тише! Бриттская делегация неподалёку, нам ни к чему скандал. Во всяком случае — во время переговоров… Сменим тему.

От одной группки склонённых к друг другу голов к следующей. Сплетни, шашни, интриги…