Когда возвращается радуга. Книга 2

Поэтому Ирис ничуть не удивилась, узнав, что тепло в Гайярде — резиденции герцогов Эстрейских — также поддерживается магией. Правда, куда более сложной, нежели просто бытовая. Изначально обогрев шёл и от уютных каминов, и через разветвлённую систему труб, проводящих горячий воздух через пустоты внутри стен и под полом, наподобие отопления в домах римских патрициев. Ведь никаких каминов не хватит протопить, допустим, громадный танцевальный зал или те же казармы, в которых обитал гарнизон замка. А ведь были ещё и конюшни, и служебные помещения, и высокие башни, пусть нежилые, но обустроенные под лаборатории, арсеналы, хранилища… Умный замок, разгоняя во все уголки жар, создаваемый и поддерживаемый истопниками, помогал обиходить всех, кого принял под своё крыло.

Сегодня Ирис довелось увидеть снег второй раз. Лёгкие редкие снежинки-осыпь на набережной в Марселе сменились роскошной Эстрейской метелью, да такой густой, что лошади едва плелись сквозь сплошную белую пелену, за которой лишь угадывались громады домов…

Нет-нет, это случилось не сразу, ведь что-то происходило и до Перехода…

Ирис потрясла головой, зажмурившись, разметав гриву по подушке. Столько событий всего лишь за день, и таких ярких! Воспоминания теснились в мозгу, будоражили, не давали сомкнуть глаз, и вот уже время наверняка перевалило за полночь, а она всё ещё ворочается на роскошной перине, под пуховым одеялом, простёганном сердечками, и никак не уснёт. А сперва казалось, что лишь коснёшься подушки щекой — и моментально провалишься в сон… Но отвлекали не только мысли. Мешал непривычный балдахин, белея складками где-то под потолком и притягивая взгляд, сбивало с толку потрескивание поленьев в камине и мягкие шлепки в оконные стёкла, будто какой-то озорник забавы ради швырялся охапками снега, а это всего лишь метель вновь разыгралась. Шебуршился в ногах, тоже без сна, Кизилка, страшно недовольный тем, что ему не позволили схватиться с местным чёрным котом Маркизом… Спальня, тёплая, просторная, уютная, дышала покоем, казалось бы — здесь только и отдыхать, и ловить чудесные грёзы о грядущем! Но сон, чтоб ему пусто, упорно убегал.

Аннет с сыном отвели особые покои. Навестив их перед тем, как отправиться почивать, Ирис впервые за время знакомства увидела на лице новой подруги умиротворение. Похоже, только здесь, в стенах Гайярда, бывшая пленница пиратов ощутила себя в безопасности. Только здесь… Ведь даже на корабле она нет-нет, да вздрагивала, нервно оглядываясь, будто так и ждала подвоха или окрика, или нападения…

И это несмотря на заверения капитана Джафара, что ни одного из подобранных в море пиратов на борту больше не осталось, что все они, якобы, перевезены на корабль сопровождения…

Стоило подумать о капитане, как мысли Ирис переметнулись в совершенно ином направлении.

Удивительно, что за всё путешествие она не думала о нём, не приглядывалась, в недолгих разговорах скромно опуская очи долу, как и положено вдове, ограничиваясь односложными ответами и чувствуя иногда, как под чадрой загораются щёки. Хоть под крылышком и защитой Аслан-бея жилось вольготно, но круг её общения был ограничен — и не волей мужа, а потому, что ей вполне хватало общества тех, кто рядом. Кого, в сущности, из мужчин она видела, кроме пожилого супруга? Али, который давно стал для неё не слугой, но верным другом. Стареньких слуг. Бомарше, к которому привязалась, как, наверное, к брату, будь у неё брат. Мужей подруг; но те мужчины, хоть и вольных франкских нравов, никогда не позволяли себе большего, чем, зайдя на женскую половину, любезно поздороваться с гостьей, сказать комплимент и лучезарно улыбнуться. Конечно, на улицах, рынках и в лавках всегда толпился народ, и, разумеется, в основном это были мужчины — женщины выходили редко. Но воспитанная девушка никогда не засматривается на прохожих.

Мало того — она не засматривалась и на мужей подруг. Ей даже в голову не приходило — сравнивать их друг с другом, оценивать, насколько они привлекательны…

А сегодня она впервые разглядела, что Джафар-паша, оказывается, очень недурён собой, прямо скажем — красив. Ей-таки пришлось поднять на него глаза, когда за четверть часа до схождения на берег он зашёл к своим пассажиркам-гостьям и, воспользовавшись тем, что иноземная маркиза удалилась, быстро проговорил:

— Ирис-ханум, я не забуду это плавание, поверьте. Если когда-нибудь вам понадобится помощь опытного моряка и офицера — рассчитывайте на меня. Нам предстоит курсировать вдоль побережья Франкии ещё полгода. Меня легко можно найти через посольство.

Она смотрела на него во все глаза — и не знала, что ответить. Растерялась. А этот большой сильный мужчина, чем-то подавленный, похоже, тоже не находил слов.

Наконец, помолчав, он добавил:

— Ходят слухи, что вы собираетесь остаться у франков навсегда. Но если всё же вы надумаете вернуться… прекраснейшая… мой дом с радостью принял бы такую хозяйку.

И, поклонившись, вышел.

Ирис вдруг сделалось невыносимо жарко.

Это что… ей сейчас сделали предложение?