Когда возвращается радуга. Книга 3

Несколько месяцев назад, едва доставив Ирис в Эстре, Бомарше ринулся с докладом к королю. Разумеется, к кому же ещё! Охрана королевской гостьи — архиважное задание, отчитаться о выполнении следовало немедленно, подробнейшим образом… Огюст и отчитался. Вплоть до тех самых подробностей: о спасении из моря прелестной маркизы Клематис с маленьким сынишкой, и выловленных там же пиратах, чьей пленницей она оказалась…

О показаниях, выбитых из-под ногтей Дрейка младшего. А с его слов следовало, что приказ о похищении маркизы с сыном, о доставке её на корабль Дрейка а затем на побережье Бриттании, в тайную гавань и секретный замок, отдавал непосредственно Уильям Сесил. Ссылаясь на приказы королевы. И лишь ещё один приказ, наисрочнейший, вынудил Дрейка-младшего завернуть от почти видимых родных берегов и отправиться в Средиземное море с пленниками на борту, не доставив последних по назначению.

Тогда, во время доклада, Его Величество принял всё к сведению, порядком разозлился, но… в свете предстоящих брачных переговоров велел информацию перепроверить и держать его в курсе новостей.

А вот сейчас, как человек не глупый, просто сверх занятый… он сопоставил факты — и понял, наконец, что похищенная маркиза — это его Аннет, а мальчик…

— Дрейк-младший, — придушенно выдавил из себя король. — Я понял…

И, задохнувшись, опустился в кресло, закрыв лицо руками.

От него исходили такие флюиды гнева, что казалось, вот-вот — произойдёт что-то страшное.

— Бесс, — глухо сказал он. — Вы знали о похищении маркизы Клематис с сыном?

— Простите? Я не поняла, Генрих…

И по растерянному лицу королевы можно было догадаться: да, она абсолютно искренне недоумевает.

— Я вам верю, — с усилием отозвался Его Величество. И замолчал. Надолго.

Наконец он заговорил.

— Я объявляю барона Беркли персоной вне закона. В двадцать четыре часа, начиная с текущего, он должен покинуть Франкию…

Бомарше подавил разочарованный стон. Инквизитор окаменел.

— … с выплатой ста тысяч ливров Святейшей Инквизиции — для компенсации расходов, связанных с его поимкой и обезвреживанием. Артефакт подчинения снимать с него запрещаю. Помимо этого, он обязан выплатить Ирис О’Рейли пятьсот тысяч ливров в качестве возмещения ущерба, причинённого чести и достоинству особе королевской крови. И по пятьдесят тысяч ливров семействам тех жертв, которых успел погубить за время пребывания в столице. Ничего, его счета в Лютецких банках позволят ему расплатиться хотя бы золотом… Ваше Святейшество, разрешаю провести обыск в столичном владении барона и изъять все найденные магические предметы, равно как и подозрительные. Через сутки чтоб духу Уильяма Сесила не было во Франкии! Делайте с ним что хотите, Бесс, но только ошейник на нём я велю запереть на веки вечные. В интересах вашей же, кстати, безопасности. И вот ещё. У этого чудовища, кажется, есть сын?

— Да. Роберт, — прошептала королева.

— Присылайте его сюда. Без промедлений. Ничего, Старый Портал позволит нам произвести этот обмен быстро и без проволочек. Каким бы ни был ваш приговор — вряд ли вы отправите своего друга на плаху, а оставшейся на плечах головой он начнёт, рано или поздно, думать о мести, и вот тогда — тогда нам пригодится и блокирующий ошейник, и заложник. Dixi. Я сказал.

В наступившей тишине голос королевы показался каким-то надтреснутым:

— Полагаю, просить вас о смягчении участи хотя бы Роберта…

— Бесполезно, — холодно ответил король. — Вашего друга, — выделил он язвительно голосом, — я возвращаю вам нетронутым, заметьте; но, как монарх, обязан взыскать с него компенсацию пострадавшим, а также обезопасить себя в будущем.

— Это… мудро. И справедливо. Благодарю.

Склонившись в реверансе, Елизавета с пылающими щеками выпрямилась, и, ни сказав больше ни слова, удалилась.

— Чёртов договор…

Король с силой хлопнул ладонью по столу. Разлетелись бумаги и перья.

— Чёртова политика… Чёртовы выгоды… Уходите, господа. Вопрос решён окончательно и бесповоротно.

Это была из тех минут, в которые не возражают. Тем более королю.

И всё же у самого порога Великий Инквизитор обернулся.

— Выпускать на волю Зло… Сир, не случится ли так, что вы ещё пожалеете?

— Я не могу поступать иначе, — отчётливо произнёс король. — Я — не могу.

И почему-то глянул не на бывшего своего духовника, а на Бомарше. Прямо. Открыто. В лицо. И, как показалось галлу — с невысказанной просьбой во взгляде.

Это-то странное выражение не давало покоя Огюсту всю дорогу: и пока он, столкнувшись на ступенях Лувра с Келюсом, вкратце делился тем, чем можно поделиться с благородным дворянином, не разглашая государственных секретов, и пока они вдвоём мчались к Филиппу де Камилле — потому что графу де Келюсу отчего-то пришла в голову гениальная мысль, что человек, столь долго опекающий Ирис Рыжекудрую, поддержит их в праведном негодовании… В конце концов, разве можно позволить самому воплощению Зла безнаказанно бродить по земле, творя непотребства? А уж вместе они что-нибудь придумают…