Когда возвращается радуга. Книга 3

Несколько дней он бродил по стране, рыскал, летал, висел вниз головой летучей мышью, проползал ящерицей или змеёй… И видел разрушения и смерти, принесённые бриттанцами. И видел разрушения и смерти, творимые его соотечественниками. И то, как зверели люди, хлебнув свободы. Как сходили с ума от запаха крови. Как те, в ком ещё сохранились доброта и милосердие, прятали бывших притеснителей в погребах и чуланах, спасая от растерзания, и потом потихоньку провожали к побережью — через просветы-туннели в заколдованном лесу, что открывались лишь потомкам народов, издревле здесь живущих. Доброта и кровожадность, великодушие и вероломство, всё лучшее и худшее всплыло наружу — и попеременно одерживало победу…

Разорение. Свобода. Хаос.

Не выдержав, он сбежал через дедовский портал. Не дезертировал, нет. Просто ему нежно было побыть в тишине, решить, что делать дальше, ибо один в поле не воин, а его магия против людской злобы всего Острова не потянет. Бритты, конечно, захватчики, но тоже люди, и их жёны и дети не заслуживают страшной участи, а их уже вырезают, жгут, рубят, всех, и правых и виноватых.

Если бы…

Он вспомнил дивное видение — три радуги над Марселем — и подумал о фее.

Долго думал, лёжа на ковре, на полу тёмной спальни графини де Камю, в давно опустевшем умирающем доме…

Да. Только фея могла бы утишить людские сердца, смирить, наполнить покоем и добротой. Но… если бы осталась жива. Приглашать её на родину сейчас, в самое пекло — преступление.

Но почему-то, когда он пришёл в себя — обнаружил, что идёт по знакомой улочке, а ноги сами несут его к дому Рыжекудрой Ирис. Трижды он останавливался — и трижды нерешительно трогался с места, то колеблясь, то решившись всё же просить о помощи, то ругая себя распоследними словами…

Он уже подошёл к жилищу феи, когда входные двери распахнулись, и высокий статный вельможа с несколько ошарашенным лицом направился к поджидающей неподалёку карете. Отчего Райан в тот момент подался вперёд? Должно быть, подсознательно надеясь на что-то… Мужчина скользнул по нему взглядом, всего лишь чуть приподняв голову: ростом он почти не уступал долговязому молодому друиду.

— Вы к госпоже Ирис? — спросил чуть ли не враждебно.

И вот тут в голове у Райана словно наступило просветление. Бывает так: видишь человека — и ясно понимаешь: он. Именно он тебе и нужен.

— Мне нужна её помощь, — просто сказал он. — И совет. Я её родственник, Райан О’Ши из Глендалоха. Дело такое непростое, что я… даже не решаюсь зайти. Может, вы мне поможете?

Филипп де Камилле смерил его удивлённым взором.

— А с чего вы, собственно, решили, что я могу быть вам полезен, сударь?

— К фее обычные люди не ходят, — простодушно пояснил Райан, несмотря на свой рост ставший вдруг похожим на мальчишку. И замолк, очевидно считая, что этим всё и сказано. Дескать, только необыкновенные и всесильные к фее заглядывают… Мужчина, к которому он обратился, удивлённо приподнял бровь.

— Вы, я вижу, устали и порядком измучены, — сказал неожиданно. — И голодны, должно быть… Поехали-ка ко мне. По дороге всё объясните. Подумаем вместе.

Сняв шляпу, поклонился.

— Граф де Камилле, к вашим услугам. Родственник, говорите? Что ж, прекрасно. Возможно, скоро вы и со мной породнитесь, сударь О’Ши, так что не стесняйтесь, садитесь в карету и рассказывайте, рассказывайте… Не будем пока вмешивать даму в мужские заговоры.

***

— Я похоронил Брана в его же Волшебном лесу. Думал: им обоим будет приятно… Ему и лесу, — поспешно договорил Райан О’Ши, разворачивая коня к открывающемуся меж буков просвету. — Теперь дед бродит среди любимых детей-деревьев, любуется… Что ни говори, а он отдал этому Барьеру полжизни, не меньше. А сам лес в разговорах с ним будет черпать новые силы.