Когда возвращается радуга. Книга 3

— Доделать не успел; сейчас и завершим. Возлагай руки-то. Как батюшка при благословении хлебов. И думай о Мари, чтобы найти её. И я стану думать…

Ох, видать, сильны были их думы. Потому что уже через минуту пальцы от напряжения затряслись. А потом оказалось, что дрожит и бьётся между ними сам клубок. Пьер осторожно отнял ладони, не веря своим глазам… Нитяной мячик подпрыгнул, оттолкнулся от Назаркиных ладоней и… покатился себе вперёд, сперва быстрёхонько, а потом замедлив ход, и будто оглядываясь — поспешают ли за ним?

Парни смотрели ему вслед, разинув рты. Вот хоть живи среди чудес и слушай о них целый день — а видеть своими глазами совсем другое дело. Не привыкнешь к этакому.

Спохватившись, рванулись за волшебным проводником.

— Это ты сам придумал? — на ходу крикнул Пьер.

— Не-а. Из мамкиной сказки взял. Вспомнил… Там Баба-Яга Ивану-царевичу завсегда такой клубок давала, чтобы к Василисе привёл, или к Чуду-Юду невиданному…

Неизвестно, что там с Чудом-Юдом, но клубочек и впрямь был невиданный. Мало того, что показывал дорогу, так ещё, умница такой, обходил ловушки на полу, кружился, пока ребята не прокрадывались мимо; а в паре мест подпрыгнул у стен особо высоко, заставив сработать первый раз — скрытый арбалет, второй — широкое лезвие, которое взрослого человека точно по пояс перерубило бы. Парни уже трижды облились потом от напряжения, и подумывали: сколько же продлится эта страшная дорога?

Но вот клубок замер, закрутился — и нырнул в узкий боковой лаз, издалека напоминавший бойницу. Переглянувшись, побратимы вскарабкались туда же. Ползти по узкому проходу пришлось немного, но долго, поскольку надо было подталкивать перед собой фонари. Зато новый коридор оказался светлее — из-за пробивающихся под самым потолком лучиков — и, похоже, безопасный: как Назар с Пьером не вглядывались, ловушек так и не обнаружили.

Но и лет этому ходу было куда больше, чем предыдущему. Должно быть, с него, как с самого близкого к поверхности, начинались разработки известняка: сперва вырубали в породе котлован, затем рукав от него укрепили сверху покрытием, и уже потом стали углубляться в недра. Да, рукотворных опасностей здесь не было, но хватало и естественных, образованных временем: то опасно просевшие потолочные балки, то стена, вот-вот готовая осыпаться… В нескольких местах им пришлось преодолеть такое вот крошево из щебня и крупных осколков, почти в половину их роста. После чего приходилось разуваться — и тщательно вытряхивать из башмаков каменную крошку, чтобы не стереть при ходьбе ноги в кровь.

А потом дорогу им преградила дверь.

— Здрасте, — растерянно сказал Назар. — Прибыли, что ли?

Но это оказалась лишь временная передышка. Дождавшись, пока ребята справятся с насквозь проржавевшим, но цепко сидевшем в пазах засове, клубок юркнул вперёд — и ринулся через небольшую пещеру-комнатушку напрямик, к такой же двери, поджидавшей напротив. Очевидно, это помещение служило когда-то местом сбора или отдыха рабочих-камнетёсов: вдоль стены тянулись остовы топчанов, в дальний угол был задвинут стол — хоть и целый, но с виду таков, что даже дохнуть в его сторону было страшно. Рядом, перекошенные, но почти не побеждённые временем, держались лавки — очевидно, когда-то добротные, хоть и неказистые, вот из-за своей-то надёжности и пережившие седоков на века… В ящике неподалёку торчали острия заржавленных кирок.

Сверху откуда-то издалека отчётливо послышался многоголосый собачий лай. Как будто целая свора гнала сюда дичь… или жертву. Не сговариваясь, побратимы глянули на потолочные брусья, изъеденные древоточцем. Сквозь них просачивался дневной свет, но какой-то тусклый.

— Крыша сверху, или подвал, — отчего-то шёпотом предположил Пьер.

— Ага. Город-то совсем рядом… А гонят-то кого-то прямо сюда! Бродячие, что ли?

— Бродячие. Тут их полно. С центральных улиц, где господа расхаживают, гоняют, так они в переулках заполонили всё…

— А почему не отлавливают?

— Они крыс душат. Их тут тоже полно, дивлюсь, отчего нам не встретились…

— Должно, охранная магия, — с видом знатока предположил Назар.

— Может, и она…

Яростный лай звучал совсем уж рядом. С подскуливанием, нетерпеливым повизгиванием… Будто желанная цель оказалась вдруг в недосягаемости, но всё ещё на виду, дразня преследователей одним своим существованием.

Назар прислушался.

— Пыхтит, слышишь?

Там, наверху, кто-то шумно, взахлёб, дышал, преодолевая какое-то препятствие. Спохватившись, Назар зажмурился, переходя на магическое зрение и совершенно позабыв предупреждение Тука, что увидеть он может лишь хорошо знакомый и изученный объект. Как-то вот и в голову не пришло… И разглядел низкий подвальчик с узкими оконцами под самым потолком, в одно из которых сквозь прутья редкой деревянной решётки, обдирая бока, притискивался загнанный в усмерть пёс. Бока его так и ходили ходуном и, раздуваясь мешали пролезть. Но вот произошло странное: зажмурившись, пёс, похоже, постарался унять дыхание, мало того — выдохнул, рванулся…

И выпал из оконца прямо на пол.