Когда возвращается радуга. Книга 3

— У меня там оставался… друг, — он усмехнулся. — Из тех, что, порой, видят и знают куда больше остальных. Его и расспросим.

***

Она даже не успела переодеться, упасть в кресло, погоревать… Хоть обида, детская, глупая, так и жгла сердце. Неужели все мужчины таковы? Сперва распускают павлиньи хвосты, а потом мчатся навстречу опасностям, забыв о тех, ради кого, собственно, эти хвосты распускались… Слушая причитывания Мэг — из-за чересчур измученного вида вернувшейся с безобидной прогулки «её девочки» — пережала пальчиками переносицу, чтобы остановить невольно навернувшиеся слёзы.

А как Джафар помрачнел, когда понял, что она владеет магией! Ну да, одно дело — использовать во благо мужчины знания, полученные от учёного мужа, другое — самостоятельно колдовать без чьего-либо надзора свыше! Да полно, разрешил бы он ей заниматься даже безобиднейшим выращиванием лекарственных трав, стань она, в самом деле, его женой?

А вот Филипп — тот искренне восхищался её мастерством. Хоть всё больше помалкивал, но там, в лесу, она видела одобрение в его глазах, когда выздоравливающие раненые благодарили её за чудесный эликсир…

Что поделать, капитана Джафара Ирис так и не полюбила. Теперь она могла признаться в этом откровенно, как и в том, что хотела встретиться с ним не только из-за опасения за его жизнь: нет, сюда ещё и примешалась толика женское тщеславия, понуждающая дочерей Евы даже в преклонном возрасте бросать томные взгляды на привлекательных самцов. А она, что ни говори, пока ещё была весьма далека от преклонного возраста. И так ей хотелось любви, восхищения, поклонения… Она представила, что больше никогда не услышит: «Богиня!» — и едва не разрыдалась. Но в это время во входную дверь требовательно постучали. И тосковать враз стало некогда.

Да, сегодня она ждала очень важную гостью. Но не рано ли та пожаловала? До условленного времени ещё два часа.

Впрочем… если простым девушкам традиции предписывают слегка опаздывать на свидания — разве у королев не могут быть свои правила? Которые устанавливают они сами,

Вот Ирис и не успела оплакать свою первую… нет, даже не любовь, а попытку любви. Неудавшуюся… но достойную ли, чтобы по ней сокрушаться? В конце концов, Османия, гаремные устои — это тот мир, чей прах она уже стряхнула со своих ног. И возвращаться не собиралась.

Значит, надо было вспоминать о делах насущных.

Но прежде, чем распорядиться впустить гостью, она, помня об осторожности, выглянула в окно и убедилась, что в их не слишком просторный тупичок и впрямь вкатила карета с бриттскими гербами. А вот как, интересно, она будет в этакой тесноте разворачиваться? Широкой дуги не опишешь, придётся подавать назад… Впрочем, это не её головная боль. Главное, что и карета, и сопровождение — всё точь в точь, как описывал ей Старый Герцог. И никаких дурных помыслов никто из приезжих не лелеял: для них это был обычный выезд, служба, так сказать…

Лишь от королевы Бесс, притаившейся за занавесками кареты в ожидании, когда лакей откроет ей дверцу, исходила волна напряжения и… страха.

Вздохнув, Ирис распорядилась впустить высокую гостью, и сама спустилась из спальни в гостиную.

Присела перед королевой в недавно выученном реверансе — не особо глубоком, но учтивом: как-никак, а они с ней, фактически, ровня: принцессу Елизавету долгое время считали незаконнорожденной, а её, Ирис, дочь Баязеда и тоже ныне признанную принцессу, прятали в Серале под личиной простой одалиски… А теперь каждую из них Судьба вознесла из безвестности. Правда, Бесс нынче королева; но кто сказал, что она втайне не завидует молодой, свободной и богатой вдове? У которой, несмотря на интриги короля и султана, всё же куда больше выбора по жизни, чем у правительницы Бриттании и Ирландии.

— Рада видеть Ваше Величество, — произнесла Ирис… и вдруг почувствовала, что ей и впрямь приятно встретиться с этой красивой женщиной, старше её лет на десять, но из-за отсутствия грима на лице и светлых рыжеватых ресниц выглядевшей намного моложе. Хотя, может, сработали и законы некоего рыжего братства, или, вернее сказать, сестринства, как это бывает, когда люди, похожие чем-то внешне, оказываются близки и по свойствам души. — Сегодня жаркий день; не желаете ли прохладительного? Мэг готовить прекрасный шербет!

Королева нервно обмахнулась веером, покосилась на предложенное кресло и выпалила:

— Госпожа Ирис… Вы позволите так к себе обращаться?

Та невольно улыбнулась.

— Тогда уж — Ирис-ханум, мне так привычнее… Вас что-то тревожит, Ваше Величество?

— Да. Тревожит. Уже давно. Настолько, что, простите, бога ради, не хотелось бы тратить время на пустопорожние предварительные беседы. Я так долго ждала нашей встречи, что больше не могу оттягивать. Вы поможете мне, дорогая?

Ирис дрогнула.

Так к ней ещё никто не обращался.

Слово «дорогая» прозвучало так искренне, так… по сестрински…