Когда возвращается радуга. Книга 3

Ирис прищурилась, переходя на особое зрение.

Обычное изучение ауры проходило для пациента безболезненно и неощутимо. На этом плане легко, даже без тактильного контакта, обнаруживались заболевания, приобретённые естественным путём — простудные, подхваченные от насекомых и животных или от заразного больного. Но вот серьёзная проверка, затрагивающая глубинные слои ауры с целью выявления возможных посылов, сглазов, проклятий — случайных или наведённых — та приносила порой довольно неприятные ощущения, как пациенту, так и целителю, который в виде аурного эха мог на себе прочувствовать тяжесть порчи.

Бесс ёжилась, однажды даже невольно передёрнула лопатками… но и только.

— Я вижу на вас сильную материнскую защиту, — наконец заговорила Ирис. — Ваша покойная мать, должно быть, очень вас любила, и даже перед смертью посылала вам благословения. Они хранят вас до сих пор. Похоже, вы были на редкость крепким ребёнком, да и в отрочестве не болели, несмотря на недоедание. И… Ваше Величество, простите за нескромный вопрос, но сейчас я просто целитель… Лунные циклы у вас, скорее всего, без сбоев, так?

— Абсолютно, — подтвердила Елизавета. — День в день. Вы же понимаете, из-за множества официальных приёмов мне приходится вести учёт этим периодам.

— И протекают они безболезненно, без осложнений. Так?

— Совершенно.

— Потому что совершенно и ваше женское строение: оно без изъянов, каких-либо опухолей и недоразвитостей. Но что самое главное — вы здоровы не только на физическом плане. Я не вижу никакого проклятья.

Руки королевы, во время диалога безжалостно теребившие платок, вдруг задрожали. С силой сжав кулаки, она спросила глухо:

— Насколько это верно?

— Я, конечно, ещё молода и не слишком опытна, — тактично отвечала Ирис. — Но родовые проклятья различить могу. Они ни чета любовным приворотам, которые хитроумно прячутся в лабиринтах души; порой их обнаруживают только профессионалы, Мастера, такие, как мой покойный муж и учитель. Родовые проклятья обычно на виду, они как клеймо, как позорная метка… Ни в коем случае я не хочу опорочить того, кто принёс вам дурную весть: возможно, Тюдоров и впрямь прокляли когда-то. Но или сила заклятья со временем ослабла, или материнская любовь оказалась сильнее. Перед лицом смерти многие маги, даже невыявленные, становятся намного сильнее: возможно, королева Анна всеми силами души боролась за ваше будущее счастье. И защитила своё дитя даже после смерти.

— Но как…

Бесс провела ладонью по лицу, словно снимая пелену с глаз.

— Вы совершенно точно всё рассказали о моём здоровье, но я… Нет, не то, чтобы не доверяю… Как я могу проверить? О, простите…

— Я понимаю.

Ирис встала. Протянула королеве сплетённый травяной браслет.

— Наденьте это, Ваше Величество. В нём осталось немного моей магии. Толика, но вам хватит для проверки. Ступайте за мной.

Королева последовала за феей, как кроткая овечка.

Пройдя почти через весь сад, Ирис подвела её к полузасохшему кусту шиповника.

— Видите, жизнь в нём еле теплится? Я ещё не успела добраться до этого уголка, но, конечно, помогла бы ему. Если вы наделены свыше даром материнства — вы сделаете это вместо меня.

Взглянув на изумлённую королеву, пояснила:

— Эфенди… Аслан-бей не слишком много знал о цветочных феях. На Востоке нас почти нет, а в европейских книгах упоминаний совсем мало. Но известно одно: цветочные феи никогда не будут бездетными. В них самой природой заложена способность взращивать и дарить потомство, этим и объясняется их власть над растениями. Если женщина бесплодна — ей не стать феей, у неё нет животворной искры. Попробуйте пожелать этому кусту счастья, Ваше величество, и если он отзовётся, зацветёт и даст плоды — это значит, что и вы не пустоцвет, и в состоянии выносить плод в себе.

Бесс несмело протянула руку, не спуская глаз с высохших веток…

— А я отойду, — добавила Ирис. — И дождусь вас у скамейки.

Да. Так будет правильно. Пусть королева ни секунды не сомневается в чистоте результата.

Хоть, на самом деле, в последнее время фее не нужно было находиться рядом с цветком, чтобы заставить его распуститься. Но Елизавете не обязательно об этом знать. К тому же, Ирис не собиралась жульничать: она лишь хотела убедиться пораньше, верна ли её догадка? И влить на расстоянии немного сил в шиповник, если не хватит того, что накопилось в травяном плетении.

Поэтому, ещё на ходу мысленно дотянувшись до полумёртвого куста, она ощутила… его усталость от жизни и жажду хоть в последний раз зацвести, боль от рыжих муравьёв, подтачивающих корни и давно уже травивших его своими кислыми выделениями, и жажду, жажду…