Когда взорвется газ?

Михайлюку эта охота не была в радость — он человек по характеру своему мирный, «травоядный», но чувство причастности к красивой жизни богачей, где уже «все включено», примирило внутренний настрой с реальностью, и он отдался атмосфере азарта — так же кричал: «Мазила!», бил кулаком в ладонь, короче, участвовал в процессе. Однако плечо болело, в ушах звенело, и карабин в руки он больше не взял. Зато его спутники стреляли из двух стволов и, в конце концов, завалили огромного красавца-козла с полутораметровыми штопорообразными рогами.

Вертолет сел неподалеку, два прислужника Сени сноровисто разделали мархура, разложили костер, быстро сварили шулюм и пожарили шашлык. Это было нарочито аскетичное, но впечатляющее застолье. Отвесные, с острыми гранями скалы, падающий с высоты ледяной водопад, огонь, душистое горячее мясо на раскаленных шампурах, водка — и все. Контрастом с дикой природой выглядел стоящий на краю площадки вертолет с опустившими края лопастями. Внизу, в ущелье, клубился серый туман, заходящее солнце красило в багровый оттенок шершавые базальтовые плиты. Охотники пили водку и рвали зубами жестковатое мясо. Было в этом спонтанном ужине нечто первобытное и прекрасное, что выгодно отличало его от десятков более продуманных и подготовленных застолий. Михайлюк внезапно почувствовал, как играет в жилах горячая кровь, ему захотелось выстрелить из карабина, а возможно, самому застрелить какого-нибудь зверя…

— Ешь, Степа, запоминай вкус! — Покровительственно хохотал Сеня. — Когда еще доведется мархура отведать… Они в Красной книге, за них пять лет дают…

Взлетали в сумерках, и яркий прожектор выхватывал из темноты дикие и величественные горы.

В Киев господин Михайлюк вернулся очень довольным. Он прикоснулся к жизни, в которой нет ничего невозможного, и даже успел ощутить вкус к такой вседозволенности. Но какой-то жучок уже начал потихоньку хрумкать внутри, разъедая невероятно легкое состояние удачливости и беззаботности.

А Баданец по закрытой линии позвонил Скорину.

— Ну, как он вам, Валентин Леонидович?

Собеседник помолчал.

— Да, в целом, годится… Только что-то я от него ничего про газ не слышал. Про коньяк слышал, про фуагра слышал, про его славную жизнь слышал, а про газ — ни одной фразы. Странно как-то, если он главный спец… А ты слышал?

— Тоже нет. Хотя мы про производство-то и не говорили. У нас все темы были под отдых заточены.

— Ладно, — вздохнул российский коллега. — Ты же его не с улицы взял. Поговори по существу, все сразу станет ясно…

* * *

Через пару дней Баданец пригласил Степана Тарасовича к себе на базу порыбалить. База фирмы «Поток» располагалась в живописном лесу, на берегу прозрачного голубого озера. Утром и вечером воздух между деревьями и над водной гладью тоже имел голубой оттенок. Поэтому она так и называлась: «Голубой воздух».

— Здорово здесь! — восхищался академик, который уже начал привыкать к красивой жизни. — Прямо надышаться не могу! Какая атмосфера чистая — так бы отрезал ножичком и ел! Тут можно сто лет прожить!

— Так живи, Степан, хоть двести, кто мешает? — засмеялся Баданец. — Видишь, новый корпус строится? Я тебе там трехкомнатный «люкс» отдам — приезжай, когда хочешь, и заселяйся!

Они стояли в спортивных костюмах и с удочками на уходящем в озеро деревянном причале. Пахло свежей водой и хвоей.

— Причем жить эти двести лет ты можешь не просто чиновником от науки на голом окладе, а долларовым миллионером! — неожиданно добавил газовый барон. Он уже не улыбался. — Хочешь быть долларовым миллионером, а Степа?

— Спрашиваешь! — хохотнул директор НИИ. — Только как же им стать-то?

— Да очень просто. Надо чтобы твои мозги и твои идеи были надлежащим образом оплачены. И сейчас такая возможность имеется…

— Э-эх, за мозги у нас никогда не платили, — вяло махнул рукой Михайлюк. — Глянь, у тебя, кажется, поплавок дернулся…

Но Виктор Богданович не обратил на поплавок ни малейшего внимания.

— «Никогда» было раньше. С этой минуты начинается «сейчас», — очень серьезно произнес он. — Принято решение привлечь тебя к очень важному для Украины проекту. И очень перспективному с финансовой точки зрения…

Михайлюк молчал. Его лицо приняло растерянное, кислое выражение. Ни интереса, ни азарта, ни хотя бы любопытства! Очень странное поведение человека, которому предлагают миллионы долларов! Может, он просто не понимает, о чем идет речь? Или думает, что с ним шутят?

— Этот проект включает в себя изготовление ракетного топлива из радона, — продолжал Баданец. — А на тебя я вышел потому, что именно ты запатентовал этот способ! Я уже говорил о тебе с Президентом страны, и он дал «добро»! Врубаешься, Степа?

Но Степан Тарасович повел себя очень странно и непонятно. Вместо того чтобы оживиться и обрадоваться, он явно занервничал, отложил удочку и вытер большим клетчатым платком вспотевший лоб. Потом снова взялся за удочку и принялся проверять наживку.

Баданец был неприятно удивлен.