Когда запоют мертвецы

Первое крошечное тельце было закопано у самой ограды. Оно почти истлело, так что скелет можно было принять за некрупного зверька. Зубов у него не было, а косточки были такими хрупкими, что сломались, стоило Магнусу случайно задеть их заступом. Но остановиться он уже не мог, а лишь копал и копал, извлекая на свет один за другим скелеты новорожденных. Вероятно, Гюнна оставляла их за порогом сразу после появления на свет. Может быть, кого-то она душила из милосердия или позволяла Корту расправиться с ними. Всего они нашли пять тел в разной степени разложения. Корт, как верно подметила его свояченица, был удивительно плодовит.

– Смотрите, а этот крупнее, – подала голос Лауга. Она помогала Эйрику извлекать детей на свет и аккуратно складывать их косточка к косточке. Вела она себя так, словно занималась этим ремеслом каждый день. Эйрик взглянул на скелет, на который она показывала.

– И зубы есть, – кивнул он. – Вероятно, этого ребенка Гюнна пыталась сохранить и прятала от Корта.

– Под лавкой, – глухим, не своим голосом закончил Магнус. Он взмок от пота, рубашка липла к спине, но ему было спокойнее работать руками. Труд отвлекал от навязчивых видений. Однако теперь, когда последнее тело было извлечено на свет, деваться было некуда.

– Она прятала его под лавкой, когда Корт приходил. Потом ребенок заплакал, и отец его заметил…

– Что ж, теперь мы знаем, почему Корт позволял Гюнне жить на своей земле. Что вы будете делать дальше? – спросила Лауга.

Эйрик внимательно осмотрел все пять тел и постановил:

– Их нужно крестить и похоронить как положено. Пускай не в освященной земле, но по-христиански.

– Мертвых нельзя крестить, – слабо возразил Магнус. – Помнишь, что говорил апостол Павел? «Иначе, что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?»

– До сих пор неясно, что Павел имел в виду, говоря «креститься для мертвых», – возразил Эйрик, доставая из-за пазухи псалтырь. – Учитель Лютер считал, что речь идет о том, чтобы перекреститься над могилами умерших. Я с радостью побеседую с тобой об этом, мой друг, при более удобных обстоятельствах. Прямо сейчас я несколько стеснен во времени и утомлен, если только ты понимаешь, о чем я. Так что, если ты не возражаешь, дай мне, крестящемуся, сделать для мертвых все то же, что я сделал бы для живых.

* * *

Они провозились до полудня. Лауга покинула их вскоре после начала церемонии, пообещав ждать дома. Когда бледное весеннее солнце поднялось в самую высокую точку, двое пасторов закончили свою работу. Магнусу хотелось верить, что они подарили пятерым маленьким людям бессмертную душу и надежду на спасение. Могилки на заднем дворе ветхого дома смотрелись на удивление умиротворенно. Магнуса поддерживала спокойная уверенность Эйрика и внутреннее чутье, говорившее: то, что они делают, – правильно.

По дороге на хутор, куда мужчины направились, чтобы попрощаться с Сигрид, Эйрик заговорил о Лауге, чем немало смутил Магнуса.

– Тебе ведь она понравилась, друг мой? Зачем скрывать очевидное?

– К чему ты клонишь?

– Вот пытаюсь понять, отчего ты медлишь. Счастье выпадает нам в жизни всего раз. Смотри, не проворонь его! Если бы я нашел девушку, с которой захотел бы провести остаток своих дней, немедленно позвал бы ее замуж.

Магнус уже и сам размышлял над тем, чтобы предложить Лауге стать его женой. Пускай даже у нее нет положенного приданого, зато рядом с этой женщиной он ощущал такую теплоту, какой не знал никогда прежде. Это ведь что-то да значит! Он не пытался оправдать свой грех, не старался подобрать для блуда иное слово, но хотя бы мог изыскать возможность не предаваться больше с Лаугой разврату, а заключить законный союз.

– Ты прав, – сказал он. – Я съезжу к отцу и предупрежу его, что нашел невесту в этих краях. Он будет зол как черт, но не сможет мне помешать.

– Я бы не стал откладывать. Пока ты будешь испрашивать благословение отца, она быстрее найдет себе жениха.

Тут Эйрик был прав. Надо было спешить. Если Лауга понесла от него и родит раньше положенного срока, ребенка признают незаконнорожденным, а их обоих выпорют и обяжут выплатить двенадцать марок.

Пасторы нашли Сигридур выходящей из кладовки. В руках у нее была связка сушеной рыбы, а на перевязи болтался младенец, завернутый в шаль. Увидев священников, она остановилась и, как показалось Магнусу, еще секунду или две размышляла, не юркнуть ли ей в дом, заперев за собой дверь. Как ни убеждай теперь, что священники спасли ее и детей от несчастья, она все равно будет считать, что это они стали причиной всех бед.

– Все хорошо! Просто зашли узнать, как вы тут, – улыбнулся Эйрик своей самой широкой улыбкой. – Нам пора двигаться дальше. Гюнна вас больше не побеспокоит.

– Славно, – после паузы буркнула Сигрид. – Спасибо вам, преподобные. Хотите рыбы на дорожку?

Она просто мечтала выпроводить их поскорее!