Когда затихнут злые грозы

После уничтожения призраков все возвращается на круги своя. Небо становится бело-голубым, приветливым и ласковым. Только солнце больше не сияет, но и нет тех зловещих туч… Так хорошо. Не жарко, не холодно, просто хорошо. Можно было бы остаться на подольше, а не только ради письма, пополнения коллекции пластинок и еще одного перекуса.

— Я снова проголодалась. Сейчас бы отказалась от блинчиков и какао. Может, найдется такая пекарня поблизости? — спрашивает Санни, когда Эверетт открывает ей дверь и помогает положить оставшиеся мешки соли и бутыльки со святой водой под бардачок.

— Сейчас посмотрю.

Эверетт достает из кармана куртки телефон и почти сразу же роняет его, хватаясь за живот. Сгибаясь в три погибели. Рыча от раздираемой боли. Стоная от бессилия, неспособности вынести эти муки… Санни подбегает к возлюбленному, касается холодной испарины на лбу и дрожащим-дребезжащим голосом спрашивает:

— Что с тобой, любимый? Тебе тоже плохо?..

— Я…

Темное облако накрывает их обоих, разоряясь десятками молниями и холодным острым дождем. Санни зажмуривается, но когда открывает глаза, то слепнет от неестественного оранжевого света, захватившего все вокруг. От ярких вспышек, мельтешащих перед ней и складывающихся в некрасивую, уродливую мантию. От пронзительного ужасающего излучения, испепеляющего все на пути…

И только тогда она слышит это.

Шорох смерти.

Вой тысяч обреченных голосов.

Шелест орэйджи.

Звуки, от которых ее душа замирает. От которых ее душа сама умирает. От которого Санни не дышит, испуганно смотря вперед. Теряет дар речи. Отшатывается. Делает пару шагов назад, после — замирает как статуя, что разбивается на осколки. Не мрамор или нефрит летят в разные стороны, а ее сердце.

Ее реальность

Ее жизнь.

Перед Санни стоит ее Эверетт. Нежный, заботливый, любящий. Но именно он окутан светом оранжевых запутанных цепей. Объятый оранжевым призрачным светом, чужой мантией и инородной болью. Поцелованный смертью. Убитый другой яростной душой.

— Эверетт…

Она почти инстинктивно лезет в карман за солью и кидает ее в одержимого возлюбленного, вызывая у него шипение. Отточенными до автоматизма движениями охотница пытается обезвредить орэйджи, но и без этого он не исчезает. Словно что-то не отпускает, не дает переместиться, как обычно. Словно что-то помогает ей и позволяет загнать призрака в круг соли.

Паника первых мгновений и осознаний отступает. Санни воздух в легкие набирает и истошно орет так, чтобы все слышали:

— Эверетт! В него вселился призрак! Мне нужна помощь!

Все ликвидаторы, как по команде, оборачиваются и начинает доставать оружие. Кто-то целится, но даже в такой ситуации она ближе всех к призраку. Соль заканчивается, святая вода в машине, отвести взгляд и тем более отвлечься нельзя. Ошибаться нельзя. Чувствовать боль, сжигающую внутренности, тоже нельзя.

— Отойди! — кричит руководитель охотников. — Есть риск, что тебя заденет!

— Стреляйте! Не дайте ему перевоплотиться или…

Или разрушить еще что-то большее, чем все дорогое ей. Но орэйджи сильный, солевые пули, летящие в его сторону, не попадают в тело, не долетают до него. Будто сталкиваются с незримым куполом, будто между ними есть помеха, будто он сам ею управляет.

— Разве так должно быть?..

Эверетт смотрит только на Санни, отчего ее сильнее колотит. Трясет от того, что она видит в нем — борьбу. Переменно исчезающий свет. Переменно проявляющаяся осознанность во взгляде. Его старые шрамы распускаются оранжевыми ветвями, они расползаются по телу и уже доходят до лица. Нет…

— Эверетт! — пытается она докричаться до него, пытается вновь и вновь разубедить себя в том, что происходит сейчас. Нет…

Санни впервые осознает — по щекам у нее текут слезы. Губы застывают в беззвучном крике о помощи, и она действительно приходит: кто-то из ликвидаторов передает по земле оружие. Охотница быстро поднимает его, не сводя взгляда с орэйджи, но даже за эти секунды он успевает переместиться к ней ближе. Рукой протянуть — и она упрется дулом пистолета ему в грудь.

И она понимает. Душа Эвера еще борется, сопротивляется влиянию орэйджи… Чтобы принять конец от ее рук. И только от ее. Никто больше не встанет между ними. Никто не положит конец тому, что создали только они.

Санни стреляет, и в этот раз пуля исчезает в Эверетте. Не смертельная рана начинает кровоточить, но тело остается на месте. У нее пропадают все мысли, из тела пропадают все чувства… Только кровь бешено несется по телу, шаг не удается сделать. Ноги дрожат и подкашиваются в самый ненужный момент.

Санни слышит биение десяток сердец — всех, кто здесь, кроме своего и Эверетта.

Она слышит шум, издаваемый призраком. Слышит и голоса, сливающиеся в гром отчаянных молитв, нелепых песней для отпугивания орэйджи, криков и разговоров шепотом.

— Как мы могли упустить?

— Могла ли пуля пройти мимо?

— Каждая? Я два магазина спустил только на главного призрака!

— А что, если это жертва?..