Когда зацветает пустыня

— Ну когда ты вернёшься ко мне? Я так устала, медвежонок… — судорожно всхипываю, прижимаясь губами к угловатому плечу любимого. Реву до тех пор, пока нос совсем не перестаёт дышать. Пока голова не начинает пульсировать от боли… Пока медленно, но верно я снова не поваливаюсь в рваный и беспокойный сон.

* * *

— Мисс Лемишева, проходите в ресторан. Сейчас Озан бей к Вам подойдёт. — кивает мне новенькая администратор в сторону ресторана отеля. Видимо, моя замена.

Захожу в общий зал шикарного, слегка вычурного заведения и сразу же, на входе, меня перехватывает миловидная официантка-турчанка и провожает в VIP-комнату.

Нервничаю. И, чтобы хоть как-то успокоиться, присаживаюсь на небольшой диванчик.

Ну что ж, полчаса и дело сделано. Думаю, что Озан не откажет. Для него эти деньги — мелочь. Тем более, что я попрошу их на время, в долг.

Или мне просто хочется, чтобы так оно и было? По сути, я его совсем не знаю, а тут лезу со своими проблемами и мольбами. Причём, второй раз. Что-то в глучине глаз этого мужчины отталкивает меня, вызывая оцепенение, даже страх. Животный. Дикий. Где-то там внутри, на уровне подсознания. И не потому ли я взяла с собой Милу? Чтобы быть уверенной, что Озан не сделает мне ничего плохого. Не нагрубит и не обидит при ребёнке.

Будто, чувствуя моё волнение, дочка начинает ковыряться и кряхтеть в переноске от автокресла. В итоге, заливается протяжным криком, раскатывающимся по всей комнате.

— Ну что ты, моя хорошая? Что у нас случилось? — тут же мягкое, светло-розовое облачко, сучащее ручками и ножками оказывается на моих руках. Но ни тихие уговоры ни прикачивания не помогают. Отщёлкиваю лямку бюстгальтера и даю малышке грудь. И надо же! Как раз в этот момент входит Озан!

Чёрт тебя дери!

— Добрый день, мисс Лемишева! — как официально! А взгляд совсем "по-родственному" так и тискает мою налитую молоком плоть.

Козлина!

— Добрый, — сиплю я и сажусь вполоборота к нему.

Озан похотливо усмехается, но глаз не отводит.

— У меня мало времени, поэтому, давайте перейдём сразу к делу. — начинает он выводить деловые речи.

Да уж, неловкая ситуация. Не так я предполагала вести переговоры.

— Эм… В общем я картину Вам обрисовала ещё по телефону, Озан бей. Ситуация катастрофическая, сами понимаете. У нас не больше месяца. Но, учитывая, время на переезд и обследование — даже меньше. Процесс по установлению родства Милы и Виталика уже запущен. Через месяц, максимум полтора я вам всё отдам. — побыстрее выпаливаю я и смотрю на него с надеждой. С последней надеждой. Ну же, не подведи, Озан!

Он с полминуты задумчиво мнёт подбородок и, наконец, выдаёт: — Я согласен.

В следующую секунду моя задремавшая пиявочка отлепляется от груди, выставив на обозрение мужчины раскрасневшийся сосок. Быстро перемещаю дочку в переноску и прикрываю грудь кофтой.

— Но при одном условии, — поднимаю глаза на Озана. Его взгляд пылает. Ещё более животный, чем прежде. Он медленно приближается и обхватывает мой подбородок, вынуждая встать. — Ты станешь моей!

Интимный, шипящий шёпот отдаётся эхом в ушах. Возмущение переполняет меня через край, руша все границы и рамки дозволенного. Рука сначала сжимается в кулак, потом вытягивается в струну и резким движением осядает на его щёку.

— У меня есть муж! Как вы смеете так…

— Нет у тебя мужа! — он до боли стискивает ударившую его кисть и продолжает, — И неизвестно будет ли! Что, однако, не помешало тебе забеременеть вне брака! — рявкает он. — Ах да, европейские нравы! Свободные отношения! Тем более. Тогда для тебя это не будет так уж сложно. — усмехается он.

— Перестаньте меня оскорблять! Я забеременела от любимого мужчины! А спать не по любви я не буду! Ни с Вами ни с кем бы то ни было! Это возмутительно!

— Ну что ж, решать тебе! — он резко разворачивает меня и вжимает спиной в стену.

Боже! Нет!

— Я не прошу любви или обожания, Злата! Мне нужно только твоё тело. Так же, как и тебе мои деньги: на месяц-полтора. Попользоваться. И, кстати, меня заводит, когда сопротивляются. Царапаются, кусаются. Учти это на будущее. — наконец, он отпускает меня и устраивается в кресле напротив.

Не знаю, почему я до сих пор слушаю этот бред. Почему не бегу. Я просто примёрзла к месту от глубокого шока.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давно ты не спала с мужчиной? Полагаю, около года… — продолжает он будничным тоном. — Знаешь, после родов женщины… Такие узкие, почему-то. Некоторым даже больнее, чем в первый раз. Я хочу увидеть эту боль на твоём лице, Злата.

Всё! Пора сваливать от извращёнца!

Трясущимися пальцами подхватываю переноску с мирно спящей в ней Милой и, швырнув ему напоследок полное злости "Извращенец!", выскакиваю в общий зал ресторана.

— Не торопись отказываться, дорогуша! Даю тебе ровно неделю! Ещё сама прибежишь! — в предвкушении усмехается он мне в спину.

И только сейчас до меня доходит весь ужас сложившейся ситуации и моего положения. Отчётливо вырисовываются все грани мерзости, которую этот человек только что выплеснул мне в лицо.