Когда зацветет абелия

– Долгие годы мой брат живет в аду, дорогая герцогиня, – с жаром ответил Д’Арньер, – я отомщу за него. За его уничтоженную молодость, за разбитые мечты и искалеченную гордость. Филипп ответит за то, что отнял у него жену и сына. Ничто не в силах остановить меня на этом пути.

– Милая женушка, – вмешался Альваро. – Берне – весьма храбрый и отважный человек. Именно поэтому я и позвал его. Тебе не о чем беспокоиться.

– Не о чем? – Я выгнула бровь. – Ты предлагаешь мне сыграть в игру с королем, вынуждаешь его рассвирепеть, вмешиваешь в эту игру графа, капитана, герцогиню… Мне страшно! Неужели ты не видишь? А если он не станет дожидаться суда? Если в эту же ночь наши головы лягут на плахи? Твоя затея очень рискованна!

– Я никого не принуждал принимать участие в этом деле силой. У каждого из нас есть своя причина вступить на эту скользкую тропу. Герцогиня лишилась своего дитя и мужа. Граф мстит за брата, который сошел с ума от горя, оставшись без семьи. У Джона свои счеты – королевский флот потопил несколько его кораблей. А ты… – Альваро замолчал и задумчиво посмотрел на меня, в его взгляде скользнула грусть и отблеск вины, – ты…

– Я просто борюсь за свое счастье и новую жизнь внутри меня… – ответила я за него, сложив на животе ладони.

Несколько дней назад я почувствовала, что беременна. На каком-то клеточном уровне. В мозгу просто проскочила эта мысль, среди прочих повседневных и ничего не значащих мыслей она пронеслась, как яркая комета по ночному небу. Я даже не сразу ее осознала. А когда поняла, что действительно слышала, как внутренний голос сказал мне «ты беременна», сразу же побежала к герцогине с просьбой найти и привести повитуху.

Томительные часы ожидания измучили меня, и когда ближе к вечеру в нашем доме появилась монахиня с добрым морщинистым лицом, я уже не верила, что это может со мной случиться. Пока я ждала ее, мое внутреннее «я» старалось подготовить меня к неприятному итогу. Я накручивала себя и одновременно успокаивала, мысленно проговаривая свой диагноз и неутешительные прогнозы врачей.

Я твердила себе, что бесплодна и что мне лучше было бы не говорить о своих домыслах герцогине и не тревожить ее попусту. Но когда монахиня вылезла из-под моей юбки с довольным улыбающимся лицом, я поняла, что интуиция не подвела меня. В этот момент я впервые испугалась всего того, что со мной происходит. Неизвестно куда пропала былая бравада и желание бросаться на амбразуры ради справедливости и победы Альваро над королем. Единственной моей целью стало уберечь крохотный комочек жизни, который зародился во мне, от любых невзгод и опасностей.

И теперь, спустя три дня, когда я уже наверняка знала, что ношу под сердцем сына или дочь, мне совсем не нравилось то, с каким напором действует мой муж и с какой скоростью разворачиваются события.

– Фике, дорогая, – Альваро накрыл мою руку своей рукой и с теплотой посмотрел в глаза, – ничего не бойся! Я не позволю даже волоску упасть с твоей головы. Даже если ты сломаешь один-единственный ноготь – я переверну эту планету с ног на голову! Верь мне! А если не веришь – откажись, и я пойму. Пока не поздно, выйди из моей игры с королем. Ради себя и нашего будущего ребенка.

– Я поклялась быть с тобой и в горе, и в радости. Это и моя война, если ты не забыл. К тому же при всем моем желании путь к отступлению закрыт для меня. Это меня вызвали свидетелем на суд инквизиции.

В памяти всплыли слова гадалки: «Мужа вернуть хочешь? Ребенка хочешь?» Почему-то мне казалось, что именно в них заложен ответ на терзающий меня вопрос – кто выйдет победителем из этой схватки? Не могла же она отправить меня сюда, дать мне любимого мужчину и ребенка только для того, чтобы я вновь все потеряла. Это было бы слишком бесчеловечно и жестоко. И поэтому я верила ей. Хотела верить. И именно поэтому я решила продолжать бороться, идти до конца.

– Хорошо, – Альваро кивнул и еще крепче сжал мою руку.

Впереди показались высокие кованые ворота, а за ними уходящий высоко на холм французский сад с фонтанами, клумбами, зелеными верандами и статуями греческих богов. На верхушке холма расположился великолепный дворец. Увидев его, я ахнула – он практически точь-в-точь повторял архитектуру родового имения Альба. Единственное, что его отличало от моего собственного дома, – это размеры. Королевский дворец был в несколько раз больше и выше. Казалось, что в своем обиталище Филипп соединил воедино десять дворцов герцога Альба, выстроив вокруг центрального здания несколько похожих флигелей. В остальном – это был тот же белый мрамор, те же золотые рамы на окнах, та же лепнина в простенках и широкая парадная лестница с изящной балюстрадой, подле которой один за другим останавливались экипажи придворных.

– Теперь ты видишь, что он не может вынести самого моего существования, – тихонько проговорил герцог, спускаясь с фаэтона вниз и подавая мне руку. – Он хочет отнять у меня все: мой титул, дом, жену, мою судьбу. Но я не позволю.