Когда зацветет абелия

– Что ж, душа моя. Все встает на свои места. – Его губы тронула ехидная ухмылка. – То, что предназначено мне судьбой, само идет в мои руки. Я не буду наказывать тебя за побег. Спишем это на твою юность и неопытность и на волнение, свойственное столь прекрасной особе. Быть королевской невестой одновременно и честь, и тяжелый труд. Ты испугалась, что не справишься, и сбежала с этим хромоногим чертом.

На последних словах король нахмурился. Его брови сошлись на переносице, а в глазах сверкнули разряды молнии.

– Теперь, когда ты здесь, в моей постели, когда твоя жизнь и судьба в моих руках, – я раз и навсегда покончу с ним. Предстоящий суд уничтожит его. Он, глупец, – король вновь ухмыльнулся, – даже не подозревает, что против него будет свидетельствовать собственная жена и бывшая наложница…

Я нахмурилась, но тут же расслабила лоб, чтобы не выдать себя. Вот и первый козырь, который король раскрыл передо мной, – на суде выступит бывшая наложница. Неужели Тара? Если она пошла на такую подлость – от нее можно ожидать чего угодно. Она скажет все, что ей прикажут, – и про сделку с дьяволом, и про контрабанду специй, и про иглоукалывание… О боже! Если она заговорит – Альваро придет конец!

Филипп тем временем наклонился, занес в воздухе руку, а затем медленно опустил ее мне на голову. Я вздрогнула от его прикосновения, ощутив приступ брезгливости, но глаза не открыла. Король провел рукой по распущенным локонам и тяжело вздохнул.

– Спи, моя прекрасная суженая. А я продолжу править балом.

Король встал и уверенной походкой вышел из спальни. Я тут же открыла глаза и села, зажав локоть, чтобы остановить кровотечение. К счастью, издевательство продлилось недолго, и я не потеряла силы. Не найдя ничего лучшего, я оторвала лоскут материи от белоснежной простыни и, как смогла, перетянула рану на вене. Кровь все равно просочилась сквозь повязку, но по крайней мере больше не текла по руке.

Подойдя к двери, я приложила к ней ухо. В коридоре было тихо. Осторожно приоткрыв ее, высунула наружу нос – никого. Убедившись, что путь свободен, я сняла туфли и босиком побежала к лестнице, а затем спустилась на один пролет, остановившись возле большого окна. Как мы и договаривались – Альваро и граф, который вместе с герцогом вышел на улицу во время разыгранного спектакля, поджидали на крыльце моего сигнала. Пришла пора «драконить» королька.

Я взмахнула платком, предусмотрительно спрятанным в декольте, и Альваро, который не сводил с окна глаз, едва заметно кивнул мне. Затем легонько тронул за плечо графа, подбадривая его, и тот вошел во дворец. Я прислушалась – на лестнице послышались ровные шаги. Через несколько секунд сквозь резные балясины замелькала голова графа. Он подошел к дверям в тронный зал, поправил на шее огромный галстук-бант и кивнул лакеям, которые тут же открыли перед ним двери. Я свесилась через перила и застыла в ожидании взрыва большой бомбы. Сердце в груди подпрыгивало, как на батуте. Жаль, что я не могла спуститься и лично увидеть побагровевшее от ярости лицо короля.

– Граф?! Мой Жан?! – донесся до меня визг герцогини Гарибальди, которой удалось перекричать оркестр. – Я не верю своим глазам! О, мне дурно! Дурно! Скорее же, дайте воды!

Я сощурила глаза и улыбнулась. Шоу продолжается. И пока все идет по плану. Мысленно решила посчитать до десяти и оказалась права. Как только мой внутренний голос сказал «десять», в тронном зале стихла музыка. До слуха долетел тревожный рокот – люди не понимали, что происходит. И только один человек в этом зале мог дать ответ на терзающий придворных вопрос – кто этот неизвестный, появление которого вывело из себя королевскую тетку?

Стоило мне только подумать об этом, как в воздухе запахло жареным. Раздался оглушительный вопль, больше похожий на последний рык подстреленного медведя, нежели на человеческий крик.

– Как ты посмел? – проревел король. Мое тело содрогнулось от ужаса – столько в его голосе было ярости, столько ненависти, что у меня желудок завязался тугим узлом. – Или ты совсем не боишься королевских палачей! Стража! – Филипп завизжал, в воздухе повисло тягостное молчание. Из зала не доносилось ни звука, ни шороха. – Немедленно схватить предателя!

По покрытому лаком паркету тут же застучали тяжелые каблуки сапог королевских гвардейцев, как вдруг раздался голос графа:

– Стойте, ваше величество! Прошу вас! Я не тот, за кого вы меня принимаете! Граф Берне Д’Арньер к вашим услугам! Позвольте мне служить вам так же, как мне довелось служить вашему отцу!

Меня раздирало любопытство. Ужасно хотелось спуститься ниже и посмотреть хотя бы из-за угла на происходящее в зале, но я держала себя в руках. В воздухе повисла звенящая тишина. Стих металлический лязг шпор на сапогах стражи. Умолкли придворные. Молчал и сам король. Паузу нарушила герцогиня.

– Как? – спросила она. – Господь всемогущий издевается надо мной? Зачем он посылает ко мне брата-близнеца моего возлюбленного? О, Святая Дева Мария! Сжалься надо мной! Верни мне рассудок!