Когда завтра настанет вновь

Первый же удар одного из одержимых пробил заднее стекло, и рука с окровавленными костяшками зашарила по салону, стремясь дотянуться до моих волос: терпение стража явно иссякло окончательно. Брат рывком вдавил педаль в пол, и Французик рванул вперёд; рука исчезла, и я зажмурилась. Удар, толчок, ещё один…

Не думать. Не думать о тех, кого мы сбиваем, пробиваясь к долгожданному концу этого кошмара. Они последние.

Последние жертвы, и всё закончится.

– Эш, тормози у преграды. Оставайся в мобиле. – Сид повернулся ко мне: даже сейчас речь его звучала почти равнодушно. – Лайза, как только остановимся, выпрыгивай и беги. Я за тобой.

Колёса завизжали, когда Эш ударил по тормозам, одновременно выворачивая руль. Мобиль развернуло, почти впечатав в заградительные столбы. Я надавила на кнопку открытия дверцы, заранее выбросив перед собой руку с печатью – и первый же одержимый, преградивший мне выход, получил проклятие в грудь и улетел назад, стукнувшись затылком о брусчатку.

– Вперёд, быстро! – Коул, вдруг оказавшись рядом с моей дверцей, рывком выдернул меня наружу и потащил к пирсам. Фонари просвечивали сквозь него.

Убегая от Французика следом за сидом, выворачивая голову, на ходу кидая проклятия в одержимых, что уже подбирались к нам, я думала о том, что даже не успела как следует попрощаться с Эшем.

Среди одинаково бесстрастных лиц мелькнуло одно знакомое – под льняной кепкой, принадлежавшее сухонькому старичку в штанах с подтяжками. Я опознала общительного соседа, что заходил к нам вчера, но теперь вместо тросточки он сжимал в руках перочинный нож, и стальное лезвие играло бликами под белым светом фонарей.

Я знала, что он уже мёртв, однако рука всё равно не поднялась запустить в него проклятие посерьёзнее. Ограничилась штукой, которая сбила его с ног; отвернулась, взглянула вперёд – и спазм сжал и без того пересохшее горло.

Пара десятков случайных прохожих стояли между нами и ближайшей лодкой. Стояли, сверля моё лицо чёрными глазами стража времени, которому было плевать на последствия того, что здесь происходит; на все те жизни, которые не продолжатся по его вине. Просто я избежала предначертанной мне смерти вот уже второй раз, и со мной нужно было покончить – неважно, какой ценой.

– Дархадас, – хрипло выдохнула я, – неутрэле…

Неясный шум сзади заставил меня запнуться, но не прерваться.

Я не знала, хватит ли у меня сил на массовое проклятие, но иначе нам не пробиться.

– …йед годэо!

Волна чёрного сияния расшвыряла одержимых в стороны, скинув некоторых с набережной в тёмную воду. Лишь тогда я позволила себе повернуться на ногах, мгновенно ставших ватными, и увидела старичка-соседа, лежавшего футах в десяти от меня лицом вниз: я опознала его лишь по валявшейся рядом кепке. Так близко?.. Но моё проклятие должно было отшвырнуть его как раз на эти десять футов…

Я опустила взгляд.

Когда я увидела у своих ног Эша – и пятно, расползавшееся по его футболке вокруг рукояти перочинного ножа, – то подумала, что брежу.

– Нет, – сказала я. – Нет, ты… ты должен был оставаться в мобиле, ты…

Брат смотрел на меня. От уголка бледных губ стекал на брусчатку тёмный багрянец, пока рукоять ножа, предназначавшегося мне, вздрагивала вместе с его попытками вдохнуть. Наверное, старик хотел ударить меня в спину, а Эш всё же последовал за нами, но не успевал предупредить меня, только…

Эш судорожно дёрнулся. Ещё один раз.

И затих.

Я стояла под его неподвижным взглядом, не в силах крикнуть, не в силах двигаться, не в силах даже нагнуться к нему. Да и зачем? Это ведь не могло быть правдой.

Наверное, я всё же сплю. С тех пор, как меня вырубил Питер. Или ещё раньше.

– Идём! – Коул дёрнул меня за руку. – Ему уже не помочь!

Идти… куда? Для чего? Одержимые скоро встанут, и если это сон, я проснусь, когда меня убьют. Лучше проснуться от кошмара, чем продлевать его.

А если это правда, зачем мне куда-то бежать?..

Не дождавшись реакции, сид сгрёб меня в охапку и потащил к лодкам, вскинув на плечо головой вниз. Я даже не сопротивлялась, просто не могла: апатичное оцепенение сковало тело, мысли, чувства.

На ноги меня поставили на ближайшем пирсе, рядом с маленьким катером, владельцу которого не повезло только что пришвартоваться. Мужчина ещё не успел привязать моторку, лишь притянул канатом к берегу. Он увидел меня, и глаза его заволокло чернотой; Коул тут же материализовался у него за спиной, свернул шею и спихнул в воду, пока я смотрела на это с отстранённым любопытством зрителя в кино.

Наверное, это нормально, что я ничего не чувствую.

В конце концов, если ущипнуть себя во сне, боли не будет.

– Залезай. – Сид возник рядом со мной, подталкивая к катеру. – Ну же…

Я перелезла через алюминиевый бортик: катер был открытым, с невысоким ветровым стеклом и довольно просторным. Уселась на корме, наблюдая, как Коул отбрасывает канат и дёргает за верёвку, заводя мотор, а потом перемещается к рулю, чтобы вывести катер в море.