Когда земли окутает мрак

– Побывать-то побывал, – тихо ответил тот. – Да вот только пещеры те неглубокие. А упырей, судя по всему, у границы собралось немало…

Упырь только отмахнулся.

– Ты в пещеры с юга заходил, там да, ходов, считай, нет. А вот с северной стороны спуск в настоящее подземелье. Целая армия уместится.

– Вон оно как, – озадаченно отозвался следопыт. – Стало быть, нам надо туда. А сейчас мы здесь, – он коснулся пальцем деревни Торэй.

В воздухе зазвучал нестройный хор людских голосов. Донесся приглушенный собачий лай. Захлопали двери домов.

– Да это ж совсем близко! – воскликнул упырь. – Как в лес зайдем, так можно сразу по прямой, никуда не сворачивая.

– Осторожность не помешает, – возразил Гэдор. – А можно к пещерам этим подойти так, чтобы нас не видно было, а потом раз – и мы сразу перед ними?

Упырь сдвинул брови.

– Это подумать надо. Тут-то вся земля такая, что вверх-вниз. Можно под одним холмом притаиться, потом под другим, но так, чтоб совсем не видать…

Брон шагнул к столу и указал на длинный темный участок, протянувшийся через лес, как змея.

– Гнилая лощина, – произнес он. – От деревни далековато, зато идет она, почитай, от опушки, как раз подле Мертвых пещер. Узкая и глубокая. Даже если в полный рост по ней идти, никто не увидит, а уж если крадучись, так вообще.

– Лощина! – воскликнул Мар. – Верно! Как же я о ней позабыл! – Он сощурился. – А тебе откуда известно?

– Я в Сумрачном лесу тоже бывал, – пожал плечами тот.

– Ну вот, – рассмеялся Гэдор, похлопав его по плечу, – а главного следопыта мы спросить-то и позабыли!

– Ну и название у нее, – хмыкнула Харпа. – Гнилая. Туда что, покойников бросают гнить?

– Да ну! Скажешь тоже! – отозвался упырь. – В нее просто листья падают и гниют. А еще поганок там – завались! – Он призадумался. – Хотя-я-я… Трупы, быть может, там тоже имеются. Место знатное. Скинул тело в ямину, пут-травой посыпал, листьями припорошил – и никто не сыщет ни в жизнь!

– Да, умеешь ты отбить желание вообще куда-то идти, – усмехнулась Харпа.

– Ты первая начала! – пожал плечами упырь.

– Я думаю, хватит на ночь глядя о трупах, – вмешалась Хейта, многозначительно кивнув на притихшую Тэю.

Ба-а-бах! Дверь распахнулась, грохнув об стену так, что с полок попадали вещи. Друзья подскочили от неожиданности. В проеме возникло виноватое лицо Формэры.

– Ой, простите. Не рассчитала малость. – Хозяйка выразительно потрясла подносом с чайником и чашками. – А я вам тут чаю принесла! – Не дожидаясь ответа, она пробралась в комнату, ловко обогнув обескураженных постояльцев, водрузила поднос на стол и принялась деловито греметь чашками. – Подумала, вдруг захотите согреться. Оно-то тут натоплено. Но на улице который день такая сырость! У меня вон чай из ума не идет!

Гэдор предусмотрительно отодвинул карту подальше от чайника.

Формэра, заприметив ее, ахнула:

– Это что, на ней можно и нашу деревню разглядеть?

– На ней все что угодно можно разглядеть, – улыбнулся следопыт.

– Вот диво-то! – ахнула та, наполняя чаем очередную кружку. – А где гады эти засели? – яростно вопросила она.

– В этих пещерах, – показал ей словоохотливый Мар. – Их Мертвыми зовут.

Формэра передернула плечами.

– Ну, вы отчаянные! Я б в этот лес ни за что не полезла! А чтоб в пещеры с упырями! – Она округлила преисполненные ужаса глаза. – Да глядите, чтоб они вас не сожрали по пути туда. У нас трое молодцев решили на упырей пойти, умом тронулись, не иначе. Куда им, деревенским? Вернулся только один, остальные сгинули без вести. Да и тот ушел одним, а обратно пришел другим. Помешался, за порог боится ступить, все ему везде упыри мерещатся.

– Не тревожься, хозяйка, – задорно приобнял ее Мар. – Мы лощинкой подберемся, комар носу не подточит!

Та вновь залилась краской и игриво хихикнула.

– Ладно, не буду вам мешать. Грейтесь чаем. И одеяло – по самый нос! Как бы я ни топила, ночью дом всё равно выстудит.

Когда она наконец убралась, друзья облегченно выдохнули.

– Ну, доставучая баба! – хмыкнула Харпа. – Такая кого хочешь до смерти заговорит! Не удивительно, что вдова!

– Зато гостеприимная, – возразил Мар. – Накормила-напоила. И спать положила не в хлеву, как бывало, а в отдельной комнате.

– Ага, – фыркнула девушка, – кабы не старейшина, приютила б она нас, держи карман шире!

– И что с того? – не собирался отступать Мар. – Зато она обходительна и любезна. То, что кто-то болтливый, не делает его неприятным.

– По себе судишь? – брякнула Харпа.

– Ты это о чем? – обиженно огрызнулся упырь.

– Да так, – отмахнулась та. – И любезной она тоже была, думается, чтобы старейшине своему угодить. Думаешь, откуда у нее домина такой да снеди на целое войско.

Мар скрестил на груди руки.

– Некоторые просто радушные от природы, – заявил он. – Но тем, кто этим не наделен, не понять!

– Это что еще значит? – взъярилась дикарка.

– А то и значит! – отозвался упырь и показал язык.

Харпа за малым не бросилась на него. Но Гэдор успел ее перехватить.