Когда журналисты были свободны

А после того, как мы освоили Москву, рискнули арендовать спутник. И нам пошли навстречу: цену за аренду сделали договорной, приемлемой для развивающегося канала.

Тогда я позаботился и о родном Самарканде. В то время молодой энтузиаст, мой друг и ученик Фирдавс Абдухаликов создавал там первое частное телевидение. И весь пакет программ Шестого канала он совершенно бесплатно по спутнику получил от меня в подарок телезрителям Самарканда. Фирдавс сделал блестящую карьеру, он стал президентом Национальной ассоциации электронных СМИ республики, сейчас он руководит студией «Узбекфильм». Он тонкий знаток суфизма, издает уникальные книги древних восточных рукописей и рисунков. Наша дружба только окрепла за эти годы.

…Ивана Демидова мы в шутку называли «кабельмейстером»: на своей первой телевизионной работе Ваня таскал кабель по студии. Но длилось это недолго – он пришел в молодежную редакцию, быстро обратил на себя внимание, завел «Музобоз», надел на себя темные очки (сколько теорий строили поклонники и поклонницы Демидова о том, почему ведущий всегда в очках, как мечтали миллионы зрителей наконец-то увидеть его глаза!) – а потом перешел на ТВ-6 главным продюсером. Александр Пономарев тогда был генеральным, а Александр Олейников программным директором.

Их было очень много – крутых, молодых, совершенно не вписывавшихся в советскую сетку вещания ТВ молодых журналистов. Я приглашал их работать на ТВ-6 – фактически в никуда. Они не знали, что это за канал. Они не видели еще ни одного его выпуска – но они шли. Однажды меня спросили: «А как вы их убеждали? Ведь вы же не могли пообещать огромные зарплаты?»

Не мог и не обещал.

Я обещал кураж.

Мало кому выпадает шанс создавать телевидение с нуля. Как правило, журналист приходит работать на действующий канал, принимает его гласные и негласные правила и законы… Максимум, что он может сделать, – свою программу.

А здесь каждый из нас и мы все вместе делали свое телевидение.

Оно было наше. Нам никто не мог позвонить «сверху» и сказать: «Вот этот сюжет поставь в новости, а этот убери». У нас и новостей никаких не было. Сагалаев не будет выпускать передачи о политике? Мне не верили. А я к тому времени наелся этой политики – выше крыши. И очень хорошо понимал: если мы хотим оставаться независимыми, нам не нужно влезать в политику.

Тем более что зрителей намного больше волновала обычная жизнь с обычными, неполитическими проблемами.

И наша команда создавала передачи, каких никогда не было на российском ТВ.

Нас включали, чтобы смотреть «Акул пера» и «Я сама», «О.С.П. – студию» и «Дорожный патруль», «Вы – очевидец» и «Мое кино»… Когда мы обсуждали формат новой передачи, я мог понять, понравится она зрителям или нет. Но те же «Акулы пера» и «Я сама» «выстрелили» настолько, что даже в самых смелых прогнозах я не мог ожидать такого успеха.

После программы «Я сама» Юлия Меньшова стала настоящей телезвездой, впрочем, как и Таня Лазарева, Миша Шац и другие талантливые ребята из «О.С.П. – студии», как Ваня Усачев и Отар Кушанашвили… Как Станислав Кучер с программой «Обозреватель», когда у нас все-таки появились новости.

В конце концов мы обнаглели настолько, что даже сняли художественный фильм «Бедная Саша». Его режиссером стал Тигран Кеосаян, а продюсерами – Иван Демидов, Давид Кеосаян и Татьяна Воронович. Милая рождественская история завоевала для нас ТЭФИ и была очень тепло принята зрителями. Я тогда задумал свою телепрограмму «В мире людей». Она была о вечных ценностях, о любви, о жизни и смерти. Тут требовалась особая интонация, никакой фальши, искренность, доверительность. И кажется, нам это удалось, во многом благодаря соавторам программы Оксане Найчук и Виктории Эль-Муалля.

Да, все это время я работал с Березовским.

Мы, конечно, были с ним знакомы и раньше. Но знакомство это было скорее шапочным, чем близким. Но однажды – у меня уже был ТВ-6, но еще не было достаточно денег на его развитие, – Березовский вдруг пригласил меня на ужин.

Мы приехали в какой-то ресторан в подвальном помещении. Никакой нарочитой роскоши: все спокойно и практически безлико. Заказали еду – но даже приблизительно не вспомню, что мы тогда ели и ужинали ли вообще. Меня захватила беседа с Березовским.

Он, конечно, человек совершенно неординарный. Оценивать его в категориях добра и зла – все равно что температуру воздуха измерять в метрах – невозможно. Он предлагал мне деньги и сотрудничество. Причем денег предлагал очень много, а сотрудничество – с минимальными для меня рисками.

И мы подписали договор. 37, 5 % акций ТВ-6 оставалось у меня. Ровно столько же уходило Борису Березовскому. Ни один из нас не имел права голосовать против другого – об этом мы тоже написали в договоре. Фактически мы оставались держателями контрольного пакета акций ТВ-6.

За свои акции Березовский обязался вложить в ТВ-6 30 миллионов долларов.

Если за годы работы мы получили от него хотя бы 5 миллионов – это уже было бы хорошо. Как только я чувствовал, что над нами сгущаются финансовые тучи, ехал к Березовскому в ЛогоВАЗ и спрашивал:

– Боря, где деньги?