Когда звезды чернеют

— Да уж… — Он трет глаза костяшками пальцев, выглядит совершенно измученным. За его спиной, у сестринского поста, видна маркерная доска с фамилией Кэмерон. Красным ее лечащие врачи нацарапали назначения капельниц, показатели, прописанные лекарства. Сверху написана дата: 14 октября.

Я недоверчиво смотрю на цифры. Между моим отъездом из Сан-Франциско и сегодняшним днем прошла целая вечность перемен. Мы обе были взломаны и преобразованы, соединены навечно, есть ли для этой связи подходящие слова или нет. И все же прошло только три недели. Меньше одного лунного цикла.

Глава 66

Охота на Калеба продолжается всю ночь и следующий день. Вывели собак, вышло больше поисковых групп, больше людей. Каждый округ в Северной Калифорнии отметился в поисках — и сейчас кажется, у нас наконец-то есть армия, наступающий человеческий прилив. Род Фрейзер снова отправляет к нам вертолет, прочесать побережье. Он показал фотографии Калеба Джиллиан Пэлхем и Кейт Маклин, но ни одна из них не узнала в нем похитителя Полли. Тем временем СМИ продолжают строить безумные гипотезы. Все новые репортерские команды затопляют городок, пытаются добраться до Кэмерон и ее родителей, охотятся на Уилла ради официальных заявлений и новостей.

Когда словесный портрет Калеба уходит в интернет, он за несколько часов становится известным тысячам и тысячам, и наша армия растет. На следующее утро «тойоту» Калеба обнаруживают около Гэллоуэя, на малоиспользуемой сельской дороге. Машину замечает женщина, которая опознала регистрационный номер из новостей. Она звонит в офис Уилла, почти кричит.

Мы отправляем туда десятки людей, прочесываем район в поисках мест, где может скрываться Калеб. Но, хотя это важная находка, мы не знаем, когда он бросил там машину и сколько миль в состоянии пройти пешком за день. Не знаем, насколько качественно и основательно он способен скрываться. И как долго.

* * *

Поиски продолжаются, а мы с Уиллом и небольшая группа, включая нескольких агентов ФБР, работаем над тем, чтобы перевернуть каждый дюйм в хижине помо и кладовке студии в арт-центре, где Калеб мог держать или даже убить других жертв. Мы получаем ордер на дом Калеба, и этот обыск занимает нас надолго, даже при наличии лишних рук.

Я чувствую себя странно и беспокойно. Кажется, что время раскручивается назад. Как будто я снова могу пройти по длинному, обшитому панелями коридору и застать в комнате Дженни, играющую на гитаре или слушающую на магнитофоне Саймона с Гарфанкелом.

Первая дверь слева — комната Калеба. Я бывала здесь подростком. Валялась на ворсистом коричневом ковре, ела крекеры с арахисовым маслом и слушала, как Калеб рассказывает о знаменитых кораблекрушениях и других малоизвестных фактах. Комната та же самая; кажется, что время в ней остановилось, словно Калеб так и не вырос в этом доме без Дженни. Клетчатое постельное белье темное, синее и красное, мальчуковое. Вдоль двух стен стоят битком набитые книгами стеллажи. Над столом и вдоль третьей стены висят фотографии девушек-подростков с длинными темными волосами, каштановыми или черными. Все они красивые, все цели или объекты одержимости. Жертвы хищника.

Шеннан тоже здесь, на трех фотографиях рядком. Она выглядит болезненно изнуренной, взгляд у нее оцепенелый и затравленный, словно это триптих, изображающий ее погружение в ничто. Потом я вижу Кэмерон. Снимки цветные и черно-белые. Рядом карандашные наброски ее лица и плеч, шеи и рук, каждая черточка и деталь схвачена в штрихах и растушевке. С нежной наблюдательностью и безукоризненным контролем.

Продолжаю осматривать комнату, чем дальше, тем сильнее выбиваясь из равновесия. Как будто я стою не в спальне, а в лаборатории. Это — все это — сознание Калеба. Как он думает. Чего он хочет. Что двигало им эти последние месяцы, если не годы. Мне приходится считать, что есть и другие жертвы, там, где он жил раньше, даже в Персидском заливе. Что он давно этим занимается. Что он никогда не остановится, если мы его не поймаем.

* * *

Когда врачи отпускают Кэмерон и она удобно устраивается в своей палате, мы с Уиллом начинаем ее расспрашивать, медленно и бережно. Нам трудно заслужить ее доверие, потому что мы — часть проблемы. Мы вынуждаем ее думать о том, о чем она отчаянно пытается забыть. Мы обязаны остановить Калеба, иначе она никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Но я знаю и другое. Если Кэмерон сможет отыскать способ выговорить хотя бы часть своей трагедии, реконструировать часть воспоминаний, они начнут покидать ее тело и оставлять больше места внутри, чтобы она смогла медленно вернуть себя.