Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях

Есть определенные технические подсказки для усиления воздействия. Сегодня с появлением фильмов и телевидения стало ясно, что получатель не контролирует скорость подачи месседжей [11]. Однако, по сути, это вообще описывает сегодняшнее состояние информационного пространства с его возросшими скоростями подачи информации. Появление фейков также лежит в этой плоскости, поскольку переизбыток информации даже чисто физически не дает возможности разбираться в их истинности.

На постсоветском пространстве ценностям уделяет внимание Беларусь, правда, на уровне негосударственных структур. Аналитики видят такие сложности в этого типа работе: «Исследования на тему ценностей очень сильно завязаны на анализе опросов общественного мнения. Социологические опросы позволяют узнать о доминирующих установках, но могут быть недостаточны для выяснения, как установки предопределяют субъективный расчет выгод и затрат в ситуациях выбора. Исследования в области ценностных установок должны уделять пристальное внимание когнитивной компоненте, т. е. каким образом люди обрабатывают информацию с точки зрения важных для них ценностей. Когнитивный компонент – это слабое звено отечественных исследований в области ценностных трансформаций» [12].

Мы знаем то, что мы знаем, но не знакомы с тем, чего мы не знаем. Например, Ф. Фукуяма написал о том, что политика идентичности формирует сегодня гораздо больше, чем раньше. Он пишет: «Сегодня политика меньше всего определяется экономическими или идеологическими проблемами, а больше – вопросами идентичности. Теперь во многих демократических странах левые уделяют меньше внимания созданию широкого экономического равенства, но в большей степени содействуют интересам самых разных маргинальных групп, таких как этнические меньшинства, иммигранты и беженцы, женщины и представители ЛГБТ сообщества. В то же время правая переосмыслила свою основную миссию в патриотическую защиту традиционной национальной идентичности, которая часто прямо связана с расой, этнической принадлежностью или религией» [13].

Борьба за традиционную идентичность является в определенной степени шагом в прошлое, поскольку современный мир и его инновационная экономика нуждаются в совершенно противоположных параметрах идентичности.

Ценности имеют и прикладной характер использования в бизнесе. Например, продвижение бритвы «Жиллетт» «привязывается» к социальной кампании, что делают и другие структуры, например, «Проктер и Гембл», моделируя социальную ответственность. При этом и те, и другие одновременно зарабатывают свои деньги. Рекламщики говорят: «Мы живем в мире, где бренды считают, что у них должна быть цель. Исследования постоянно демонстрируют, что миллениалы хотят бренды, которые и делают, и значат нечто» ([14], см. также разные взгляды на эту кампанию [15]).

Смена ценностей трансформирует и мышление, и поведение. Меняет мозги, формируя их, например, и фантастика, о чем говорят Н. Гейман [16–17] и Ю. Харари [18–20]. Сейчас военные также взялись за изучение фантастики [21–23]. Они пытаются изучить философские, этические, моральные, политические и социальные аспекты искусственного интеллекта и автономных роботов, чтобы понять, чем человек отличается от машины.

Сергей Переслегин считает, что телесериалы готовят нас к будущему, анализируя в качестве примера «Мир Дикого Запада», где роботы начинают вести себя, как люди [24]. Нам встретилась и такая интересная фраза о режиссере Д. Линче: «Линч, возможно, последний режиссер такого масштаба, для которого кинематограф – это не способ социального высказывания, не чистое развлечение, не инструмент для онтологических высказываний. Кино Линча – это в первую очередь чистая нейрохирургия» [25].

Это частотный вариант в политтехнологиях, когда из противников делают не оппонентов, а врагов. А враги позволяют избирателям концентрироваться вокруг своего лидера. Советский Союз в свое время положил в основу своей внутренней политики бесконечную борьбу с врагами.

Таким же путем, но уже в рамках отдельной политической кампании, два американских политтехнолога привели к власти Орбана в Венгрии, поскольку с помощью образа врага можно поляризовать электорат, тем самым занизив уровень его критической оценки. Эти политтехнологи придумали даже термин для такой кампании – отвергающее голосование, чтобы даже самый ленивый захотел выйти и проголосовать против. Таким врагом для Орбана и Венгрии объявили/сделали Дж. Сороса.

Вот некоторые «правила» той кампании с негативной ориентацией избирателей [26]:

• «Тот, кто не атакует первым, проигрывает. […] В каждой кампании должен быть враг, чтобы было кого побеждать»;

• «Надо держать базу заэнергизированной, чтобы быть уверенным, что в день выборов у них будет причина прийти и проголосовать»;

• «Идеальным врагом является тот, которого можно бить и бить, а он не будет отвечать»;

• «Сорос был идеальным врагом. Это было совершенно понятно. Он был простейшим из всех возможностей, надо было только упаковать его и продать».