Кого не видят глаза

– На АмараВрати? – продолжал Крейн. – В таком случае мы обречены, ибо у нас более нет доступа к землям даитьян. Все прорехи в силовом поле они давно залатали. Никто, кроме самих суталийцев, не знает теперь, как попасть в их страну.

– Но если мы нападем, господин…

– Я. Сказал. Нет! – Крейн разгневанно ударил кулаком по подлокотнику трона. – Если мы нападем первыми, это не только разрушит мою репутацию, но и поставит под угрозу безопасность всех жителей Патила.

– Вы согласитесь со мной, гос-сподин… Вы скоро соглас-ситесь…

Хораун развернулся, и Аня оказалась прямо на его пути. Лицо дурмантина вблизи было безжизненной маской, ни единой морщинки вокруг глаз, ни единой родинки. Сами глаза не отражали ни капли жизни и были абсолютно пусты. Они не имели цвета, но их можно было назвать и серыми, и зелеными, и карими.

«Готова увидеть мою правду?»

В мгновение ока черты лица Хорауна стали меняться. Округлые до этого скулы стали неестественно острыми, потом губы растянулись и приобрели зеленоватый оттенок, а вместе с ними и вся кожа стала болотно-стального цвета. Глазницы впали, белки глаз исчезли, став черными, и, наконец, зрачки вдруг вспыхнули, как два желтых продолговатых огня во мраке.

Аня в ужасе попятилась назад и упала, ударившись о совсем не иллюзорно твердый каменный пол. То существо, что стояло теперь перед ней, не было похоже на человека. Это было создание огненной геенны, поднявшееся из залитых лавой недр земли.

– Хораун, погоди, – раздался голос Крейна. Взгляд царя помутнел, как у опьяненного снотворным. – Я тут подумал, а возможно, ты прав…

Хораун триумфально улыбнулся, обнажив острые треугольные зубы. Вновь обратился неприметным человеком в мгновение ока и обернулся.

– Да, гос-с-сподин?

И воспоминание исчезло.

* * *

Оживленный торговый квартал Нараки. Под навесами торгуют овощами и фруктами, мясом и рыбой, а еще безделушками вроде декоративных шкатулок и непонятных металлических пластинок прямоугольной формы.

Но Лира все это не интересовало. Петляя между торгующими, он спешил. Фомор то и дело смотрел по сторонам, то ли боясь слежки, то ли кого-то выискивая.

Наконец Хэллхейт шмыгнул в проулок между блоками домов и оказался в маленьком внутреннем дворике. Увидев кого-то, Лир затаил дыхание.

В темноте все сливалось в глазах Ани, и она прошла дальше. Ее ведь все равно никто не заметит, не так ли?

Во дворе громоздились постройки, когда-то явно бывшие магазинчиком, но вход был заколочен. Рядом стояла ржавая тачка, полная мусора, а с козырька капала дождевая вода.

Хораун замер на ступеньках, точно камень. Вскоре появилась другая фигура, такая же черная, как мрак, и проследовала мимо Лира, который, кажется, обомлев, вжался в стену.

– …Удалось найти ее? – Аня различила голос Хорауна.

– Пока нет, – ответил ему кто-то таким же клокочущим басом. – Подобрать ключ к воле даитьян не так просто, как и к воле большинства фоморов. Чтобы пробраться к порталу, мне нужно…

– Тсс-с, – Хораун вдруг зашипел. – Среди нас-с незваный гость.

У Ани сердце пропустило удар, когда советник обернулся.

«Он меня видит?»

Нет, его взгляд прошел сквозь землянку.

– Лир, – поняла она, тоже обернувшись, но было уже поздно. Хораун буравил Хэллхейта своим умертвляющим взглядом, а тот стоял как вкопанный посреди улицы и молча глядел в ответ.

– Лир, – позвала Аня снова, но ей никто не ответил.

Это всего лишь воспоминание, верно? Что бы здесь ни произошло, с Аней ничего не случится. И Лир там, в будущем – в настоящем – вне опасности, не так ли?

Но логика беспомощна перед чувствами. Удушающий холодок страха уже сковал Ане руки и ноги. Хораун сверлил взглядом Лира, и Аня почувствовала давящую пульсацию в висках, которую испытывал фомор под действием этого взгляда. Будто инородное тело, как пуля, пыталось просверлить себе путь сквозь разум Хэллхейта.

– Сдайся, иначе будет лишь хуже, – прозвучал повелительный голос Хорауна, его глаза снова приняли хищный желтый цвет.

Лир стиснул зубы, но не пошевелился.

– Сдайс-с-ся.

Мысли начали путаться. Аня с трудом могла теперь различить, где заканчивается разум Лира и начинается ее собственный. Она ощущала напряжение, сковавшее мышцы Лира, и металлический привкус крови, который появился у него во рту.

– Нет, – наконец прошептал Лир. На лбу у него заблестели капли пота, и он побледнел.

– Лир! – Аня хотела дернуть его за рукав джемпера, но ее рука прошла насквозь через прозрачное видение прошлого. – Лир! Прекращай это воспоминание немедленно, слышишь?!

Но, оцепеневший, он только смотрел на Хорауна. Не моргая, не двигаясь. Аня ощущала все, что происходит в мыслях у Лира, и от этого ей становилось все хуже.

Властный рассудок советника, точно ржавый гвоздь, ворочался в мыслях, причиняя такую боль, что, будь Аня на месте Хэллхейта, будь это все реально, она наверняка бы потеряла сознание. Или сдалась, лишь бы не терпеть этих мук. Хотелось сбежать из собственного тела, зарыться в самый дальний уголок подсознания, где бы никто и никогда больше не нашел тебя и не смог обидеть.

Однако Лир стоял на своем.