Кого не взяли на небо

Йоля мрачно кивнула — этим утром потенциальная предводительница была явно не в духе. Возможно её мучило похмелье, вызванное бурдой из самогона и липового чая, а может несварение желудка после вчерашнего ужина, состоящего из подгнившего картофеля и тушёной вороны.

— Есть ещё вот это, — раздался писклявый голос Бездны; девушка стояла в позе истребителя зомби — стройные ноги широко расставлены, мускулистые руки сжимают приклад эффектного дробовика.

— Красивое ружьё, — похвалила Йоля, — Прекрасно подходит к твоему стилю.

Надетая на Аглаю майка едва прикрывала бёдра. На майке красовался Микки Маус с торчащим из головы топором. Уличная температура составляла примерно пять градусов тепла.

— Вообще то мне больше всего нравится он, — Аглая погладила воронёный ствол Диемако. — А этого красавца я хотела предложить тебе.

— Она его у канадского солдата отобрала, — вклинился Монакура, — Голыми руками, я сам видел.

— Впечатляет, — жёлто-зелёные глаза сверкнули красным огоньком и прошлись по девичьей фигурке, — Я и не сомневаюсь в её способностях. Иначе меня бы здесь не было.

Она приняла из рук Бездны дробовик, повертела его так и сяк, приласкала толстый ствол и, вздохнув, вернула назад:

— Превосходное ружьё. Спасибо, моя хорошая, делиться трофеями похвально, но тебе он нужней. Я и стрелять то толком не умею. Вот моё оружие, — обнажённая рука протянулась за спину — над её правым плечом торчала рукоятка полуторного меча.

— Хм, — недоверчиво нахмурилась Аглая, — Как же ты из Африки пешком сюда дошла, ежели стрелять не умеешь. Вокруг такие персонажи бродят, что без пушки по новому миру и шага не сделаешь.

Йоля улыбнулась и перевела взгляд на Монакуру. Сержант нахмурился и подтвердил:

— Поверь мне мелкая, этой тётке пушка не нужна.

Тощий верзила мотнул головой, отгоняя дурные воспоминания, потёр кривой нос и объявил:

— Всё готово, можем выдвигаться в путь.

— А кто поведёт второй автомобиль? — Йоля склонила к плечу лохматую голову, — Я — весьма дерьмовый водитель.

— Она, — палец, размером с добрую сардельку, ткнул Аглаю в плечо, девушка слегка покачнулась.

— Хм, — Йоля перевела недоверчивый взгляд с ржавого чудовища на хрупкую девушку.

Аглая Бездна воздела руку вверх, поймала брошенные ей ключи и залезла в салон на место водителя. Внедорожник взревел, и резво тронулся с места, отплёвываясь кусочками земли и дёрна.

— Йоля, — Монакура подошёл к ней очень близко, — Пока у нас есть немного времени, пойдём в твою спальню, я помогу тебе выбрать одежду для похода, а от старого, — его взгляд жадно прошёлся по чёрному, облегающему платью, — От старого избавимся.

— Пойдём, мой хороший, — ответила красноволосая женщина и странная парочка направилась в замок.

Через некоторое время вернулся джип — его грязный капот напоминал свиное рыло. Наружу вывалилась Аглая и замерла в недоумении — из распахнутого окна йолиной спальни раздавалось жуткое звериное рычание и протяжные вопли, полные жгучего мучения. Вопли были мужскими. Девушка криво осклабилась и присела на топчан возле «Каэр-Морхена». Она внимала крикам страсти и буйно фантазировала.

Вскоре на пороге замка появились любовники — цветущая, раскрасневшаяся Йоля лучилась удовлетворённой улыбкой, Монакура же был бледен и жутко измотан. В одной руке он сжимал огромный полиэтиленовый пакет с сушёной марихуаной, в другой блестящий двухлитровый термос.

— Чё это? — спросила Бездна указывая на бумажный свёрток в йолиных руках.

— Остатки ужина, — бархатный голос вибрировал счастливыми нотками, — Ворона с картошкой. Мы решили устроить пикник, нашему мужчине необходим отдых. Кстати, он обещал сыграть нам на барабанах. А завтра отправимся в путь. После обязательной для тебя тренировки в кругу поединщиков.

И она отправилась в сторону репетиционного гаража. Потёртые ножны смачно хлопали по мускулистым, подтянутым ягодицам.

* * *

Эта весна больше походила на позднюю осень. По тёмному, свинцовому небу ветер гонял рваные клочья седых облаков. Постоянно моросил мелкий, холодный дождь. Мёртвая тишина давно покинула отведенное ей место на заброшенном кладбище и расползлась по всему городку. На ржавом кресте покосившейся башенки приходской кирхи сидел гигантский черный ворон. Птица будто спала, её глаза были прикрыты, с длинного блестящего клюва стекала дождевая вода. Горизонт чернел надвигающейся грозой. Ворон медленно расправил огромные иссиня-чёрные крылья и застыл мрачной скульптурой. Дождь поливал его оперение, и пыль многих столетий стекала по его величественной фигуре.