Кого не взяли на небо

— Нет, — согласилась Кортни, — Это не упырь: Сиддхартха — индийский принц. Владыка Ада уверял, что он находится здесь. Мне необходимо с ним встретиться.

— Не было здесь никаких индийских принцев, — склонил голову сержант, — Лишь две сумасбродные египетские богини, чернокожий Иисус, апгрейденные вампиры, викинги-попаданцы, оголтелые ангелы и мёртвый фараон.

— Я и сейчас здесь, — раздался шелестящий голос.

Все резко развернулись.

Створки брони роботессы разъехались в разные стороны, и рука в ковбойской перчатке нацелила пятьсот пятый Магнум в грудь неестественно вывернутой фигуре, что тащилась прямиком к развалинам домика строителя.

— Джет, Владыка Верхнего и Нижнего Египта, — представил вновь прибывшего Монакура, — Как ты выжил, бро, в этой мясорубке?

— А я и не выжил, — грустно ответил фараон, — В момент своей смерти я осознал, что мой старый друг Упуаут меня обманывал: никакой я не консервант; я мёртв уже три тысячи лет. А раз я мёртв, то умереть повторно не могу. Вот я и не умер.

— А твои телохранители?

— Сдаётся мне — не посетило их подобное откровение; все шестеро пали, защищая своего господина.

— Ты не этого Сиддхартху ищешь, милая? — поинтересовался Монакура у роботессы.

— Нет, — брезгливо скривилась Кортни, — Я ищу того, кто излучал радужное сияние во время всего этого чудовищного бедлама.

— Маленькая, — стальная башенка роботессы повернулась к Сигни, — Ты не видела кто здесь лучился семицветом?

— Мы, — гордо ответила девочка и взяла Монакуру за руку, — Мы лучились. Теперь мы с ним главные. Пойдёшь к нам в отряд, волшебная колесница?

Башенка склонилась набок; лампочки Кортни мерцали истинным пониманием:

— Конечно пойду, Пробуждённая.

— Тогда, — сухо кашлянул Джет, — Давайте найдём и предадим земле тело нашей Госпожи.

Монакура Пуу кивнул и отряд двинулся по истерзанной песчаной косе, заваленной серыми каменными глыбами и грудами седого пепла.

— Кто- нибудь здесь есть? Кто-нибудь меня слышит?

Голос доносился из-под кучи закопчённых обломков, бывших некогда гордой башней маяка.

— Сехмет! Старая ты карга! — дрожащий голос выдал мёртвого фараона: Джет несказанно обрадовался, — Почему ты валяешься в этой помойке? Неужели ты не можешь освободится от пары каменюк, придавивших твою толстую жопу?

— Никак не могу, Владыка, — ответил голос из-под обломков, — В этой жестокой сечи я растратила все свои силы; к тому же я здесь не одна. Так что вытаскивай меня отсюда, дохляк.

Джет порывисто вцепился в край камня; ему на помощь поспел Монакура, а Трабл и ДайПатрон ухватились с другой стороны.

— Раз-два-три, — хрипел Монакура.

Тщетно: упрямый кусок и не думал поддаваться.

— Мужчины, — произнесла роботесса, — Как я уже упоминала, прошедшие постапокалиптические годы я посвятила разработке и созданию нового оружия. Но не только оружия. Некоторые мои изобретения воистину гениальны и незаменимы вот в таких безвыходных ситуациях. Разойдитесь, немощи.

Фараон и диверсанты послушно расступились.

На этот раз из бронированных створок на груди роботессы показалось нечто, напоминающее слуховую трубку викторианской эпохи.

— Я назвала его Гравитас, — объявила Кортни.

Рожок издал мерзостный треск. Огромный обломок дрогнул и приподнялся в воздух.

— Теперь блинчики, — хихикнула Кортни.

Камень сорвался с места и с бешеной скоростью запрыгал по морским волнам.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, — считала маленькая Сигни и хлопала в ладоши.

Под завалом обнаружились два обнимающихся тела. Странная женщина крепко сжимала в объятиях высокого блондина.

— Где Госпожа? — спросил Джет упавшим голосом и вяло протянул руку.

Женщина тяжело вздохнула и поднялась на ноги.

— Зачем ты тискаешься с этим фашистом? — поинтересовался Монакура Пуу.

— Я прикрыла его собственным телом: родная кровь как-никак.

— А что с тобой случилось, тётя? — Трабл и ДайПатрон обступили смуглую женщину и во все глаза разглядывали ту.

— Ну, я сражалась, а потом, когда наступил вот этот самый всепиздец, схватила в охапку этого дурака, что оказался рядом, крепко обняла, и закатилась под громадный обломок рухнувшего маяка. Потом нас засыпало.

— Мы не об этом, — диверсанты таращились на львиный хвост, торчащий из женской задницы.

Кроме означенной конечности, левое ухо и правая рука богини не были человеческими — это было львиное ухо и львиная лапа.

— А это... — отмахнулась Сехмет, — В момент трансформации облика меня крепко приложило по голове камушком...

— Ашка? Эфка? — Монакура Пуу вопросительно уставился на блондина.

Йорген отрицательно покачал головой и потупил взор.

— Больше никто не выжил, Бодхисаттва, — львиная лапа легла на его плечо, — Пойдёмте, я покажу, где искать тело Госпожи.

Она подвела всех к покарёжанному железному ограждению — оплавленному венцу маяка:

— Здесь Упуаут сражалась с Метатроном: обоих придавило этим гордым обручем. Истинно королевская смерть.