Кого не взяли на небо

— Я слышала что вечером, в преддверии праздника, где-то здесь, на опушке таинственной чащи, что за гнилым болотом, распускается цветок чольсы, хотя многие уверяют, что это лишь сказка. Я решила пойти к самой мудрой женщине в нашем селении и узнать, правда ли это. Было бы неплохо украсить этим цветком алтарь Спасителя. Что вы знаете о цветке чольсы, фрау Сольке?

— Всё! — хищно улыбнулась Сольке, — Я знаю о нём всё. Хочу похвалить тебя, моя сладенькая: ты — воистину благоверная истинная последовательница святого пути Чёрного Иисуса. Ты права: прямо сейчас, в эти минуты, на опушке туманной чащи, что за гнилым болотом, распускается магический цветок чольсы. Хочешь, я пойду с тобой и помогу найти это сокровище?

— Конечно, фрау Сольке, — раскрасневшаяся Марайя брызнула восторженными слюнями благодарности.

Сольке поморщилась, отёрла физиономию и мягко спросила:

— А кто-нибудь знает, что отправилась в лес на поиски таинственного цветка?

— Конечно нет, фрау Сольке, я хотела приготовить всем сюрприз.

— Какая же ты умница, — радостно ухмыльнулась фрау, — Погоди здесь: я лишь сниму с огня котелок с похлёбкой.

Она метнулась в дом, на кухню. Выдвинула ящик комода, схватила нож, проверила остриё, отбросила в сторону. Вынула другой — в сторону. Третий...

Взгляд стальных глаз упал на стену: на ржавом гвозде висел мрачный серп. Сольке собственноручно наточила оружие и берегла его до особого случая.

— Никто не знает, что ты здесь застряла, — хихикнула кривушка и, спрятав жнец в складках красного сарафана, вышла прочь из кухни.

— Пойдём, моя милая, и найдём таинственный цветок чольсы.

* * *

— Слышь, Холод... — худощавый мужчина в кольчужной рубахе с трудом приподнялся на локте, оглядывая место побоища, — Кажется эти уроды сломали мне два ребра, а может и три.

Он поднёс к лицу кисть левой руки и с удивлением уставился на обрубок указательного пальца. Потом побледнел и вновь упал лицом в грязь.

— Ты легко отделался, Ветер, — белобрысый коротышка ожесточённо пыхтел, силясь выдрать из ляжки стрелу с цветным оперением, — Но согласись: знатная получилась возня.

— Клёвая битва, — поднял заляпанное грязью лицо худощавый.

С неба, неторопливо кружа, спустился гигантский ворон.

— Мог бы и помочь, скотина, — приветствовал его Ветер, — Нас тут чуть не поубивали.

— Был занят, — каркнула птица, — Но не печальтесь: вы, ребята, не выглядите побеждёнными — вы выглядите избитыми. Где Кухулин и Донна?

— Оба быка там, — Холод бросил окровавленное древко в сторону огромной груды порубленного мяса.

— Вот, блять, — Ворон поворошил клювом кровавый фарш, — Морри же просила живьём.

— Не вышло, — сплюнул кровавую слизь Ветер, — Перед смертью пёс Куланна испросил отдыха и, пока мы сопели друг напротив друга, он поведал нам историю об отвергнутой им любви некой могущественной ведьмы в алом платье. Знаешь об этом что-нибудь, Грим?

— Первый раз слышу, — открестился ворон.

— Что толку с ним говорить? — вопросил Холод, — Он же и сам баба — та, в чёрном платье с перьями.

— Не городи хуйни, — отрезал ворон, — Так что там с драмой?

— С трагедией, — поправил птицу Ветер, — Кухулин предпочёл помереть, нежели снова оказаться в её объятиях. Он нам поведал, что его возлюбленная приглашает к ним в постель ещё двух своих подруг — рослую блондинку и миниатюрную брюнетку.

— Ну и? Что было дальше?

— Мы ему ответили и он, сопровождаемый своим рогатым чудищем, вновь яростно бросился на нас.

— И что вы ему сказали? — Ворон выкатил из груды мёртвую человеческую голову — та с ненавистью пырилась в хмурое небо всеми своими семью зрачками.

— Что Морриган поступает так и с нами, а нам это безумно нравится, — хором ответили Сильный Холод и Ветер, Высокий Тростник.

* * *

Темнота наполняла её всю: липкий мрак, который она так любила. Ей не хотелось открывать глаза, здесь так хорошо — прохладно, сладко и влажно, словно в глубокой мягкой могиле.

Кап-кап.

Что-то мешало ей наслаждаться этим вневременным покоем.

Кап-кап.

Тяжёлые капли воды.

Они разбивались о её лоб и стекали по лицу пронырливыми струйками.

Бездна подняла тяжёлые веки.

Известняковые стены, испещрённые сотнями отпечатков. Оттиски латных и кольчужных перчаток, клинков и щитов, прислонённых к этим стенам многие века тому назад. Надписи, исполненные готическими шрифтами.

Она слабо усмехнулась.

— Ты очнулась, сучка? — радостно прохрипел из темноты знакомый голос.

— Да, — ответила Аглая, — Что с нами случилось, Эйстейн?

— Мы долго кувыркались по этой жуткой световой трубе, — поведал Евронимус, — А потом вдруг вывалились прочь и оказались здесь. Ты моментально вырубилась. Я очень больно стукнулся о какую-то каменюку, а потом скатился в воду.

— Стукнулся об камень и не потерял сознание? — удивилась Бездна.

— Не потерял, — обиженно пробубнил из темноты Евронимус, — Я же просто череп, у меня нет сознания. А ты знаешь где мы оказались? Мне почему-то здесь по-кайфу.

— Знаю, Эйстейн, — уверила спутника девушка, — Мне знакомо это место.

Она зажгла маленький карманный фонарик и прошла вглубь грота, туда, где из-под каменной плиты истекал родник, чистый, словно свежепролитая слеза.