Кого не взяли на небо

Аглая качалась на своей цепи, ровно отпизженная мартышка на лиане. Сильная пощёчина заставила её согласно закивать.

— Хорошо, сладенькая, отдыхай пока что тут.

Гулкие удаляющиеся шаги. Аглая Бездна раскачивалась, постанывая. Ей шел шестнадцатый год, и побои иногда случались в её весьма короткой жизни, но чтобы вот так, как в фильмах ужасов, висеть на крюке и подвергаться унижению со стороны шизанутой садистки... Даже Монакура никогда не поднимал на неё руку.

Эта сука, эта, как там её... Йоля — пиздец, что за имя — спутала ей все карты. Кина не будет. Одно радует — Дарья с Марьей никогда больше не смогут заставить её мыть посуду или драить полы. Интересно, что с Монакурой? Может эта сука — его новая пассия? На молоденьких потянуло? Ладно, надо выждать. Выждать и убить их обоих. А сейчас нужно притвориться послушной и терпеливой.

— Йоля, — позвала она — Йоля, ты здесь?

— Да моя хорошая, что ты хотела мне сказать? — ответил грустный бархатный голос из другого конца зала.

— Я всё поняла, и буду называть тебя хоть Английской Королевой, но прежде скажи мне, пожалуйста — ты из тех, кто любит резать людей по кусочкам и дрочить, глядя как они мучаются?

Йоля по-детски хихикнула:

— Нет, не из этих, но можно попробовать.

— Отцепи меня, пожалуйста, Йоля.

— Гавно-вопрос.

Йоля подошла, и, встав рядом на разделочный стол, обитый куском стали, повозилась с её связанными руками. Те бессильно повисли вдоль тела, и Аглая, ощутив нестерпимую боль в онемевших конечностях, ещё сильнее закачалась на цепи, всё так же  удерживаемая крюком, просунутым под её ремень.

Затем Йоля сделала какое-то движение, и оно выглядело, будто размытый в воздухе стальной росчерк. Аглая ощутила слабое прикосновение чего-то к её талии, услышала треск, как будто рвали полотно ткани и хлопнулась на каменный пол, больно ударившись коленной чашечкой. Стеная, она перевернулась на спину и, держась от боли двумя руками за ушибленное колено, увидела, как высокая девушка, стоя над ней  с  длиннющим мечом в руке, недовольно морщится. Аглая почувствовала, как пол под ней становится мокрым.

— Слегка задела, бывает. Лежи смирно, — невозмутимо произнесла Йоля, стоя над ней с клинком в руке, — Сейчас кровь остановлю.

Аглая поняла, что плавает в луже собственной крови, и та всё течёт и течёт.

— Дёшево выебнулась, тупая кура. — Аглая Бездна говорила, не разжимая зубов; от приступа ярости у неё свело челюсти, — Сначала потренируйся с деревянным мечом и куклами, набитыми песком, прежде чем...

Бум.

Её ударили эфесом меча в висок.

«Теперь мне точно пиздец», — успела подумать Аглая, и, второй раз за день, провалилась в черноту.

Глава вторая. Pacta sunt servanda

Шесть месяцев спустя.

Связала клинок, откинула в сторону. Ушла с линии атаки влево и переместилась полуоборотом за спину противницы.

«Ага, вот ты и попалась, подруга. Прими боль».

Бездна ткнула острием в правый бок противницы. Клинок вонзился в пустоту.

Вспышка, и в глазах расплываются десятки серебряных звёздочек.

«Ой, ах».

Деревяшка стукнула Аглаю по лбу. Она зашаталась и выронила стальной меч на утоптанную землю.

«Новая шишка, — невесело подумала девушка, — Моя голова похожа на уродливую башку  жабы. Медленной и неуклюжей жабы».

Поймала брошенное ей мокрое полотенце и приложила к ссадине.

Йоля подошла к ней, крутя в руке тренировочное оружие.

— Слегка затянула с танцем, моя хорошая, но, в общем и целом, весьма неплохо.

Влажная ладонь взяла её за подбородок и слегка приподняла вверх.

— Ты движешься в правильном направлении — оттачивай своё «desvio» — контроль над клинком противника и есть ключ к победе.

Аглая не сопротивлялась, дождалась, когда ладонь нежно погладит её щеку, подняла голову, и с вызовом посмотрела в звериные жёлто-зелёные глаза с маленькими зрачками.

«Змеюка подколодная, никогда не моргает. Всё смотрит и смотрит — скоро проглотит меня, и уползёт переваривать».

Йоля приняла трансляцию — хрюкнула, обозначив «хи-хи», и присела на деревянный топчан у края тренировочного круга. Круг располагался на лугу перед замком — трава скошена, земля выровнена и утрамбована, а граница окружности обозначена двумя жирными линиями белой краски. Монакура внёс свою лепту в обустройство площадки — вбил в землю высокий, с человеческий рост, деревянный столб с табличкой. На табличке красной краской было намалёвано: «Каэр Морхен».

Йоля вытащила из кармана своих военных штанов что-то коричневое и сморщенное — то ли сушеную грушу, то ли кусок вяленого мяса, и вгрызлась в это своими жёлтыми зубами.

— На сегодня достаточно, моя хорошая, прими ванну — но не вздумай туда мочиться; я перед сном в холодненькую залезу.