Кого спасают первым? Медицинские и этические дилеммы: как решить их по совести и по закону

Секс пожилых людей, а особенно пожилых пациентов с деменцией, долгое время был запретной темой в Соединенных Штатах. Это резко контрастирует с некоторыми европейскими странами, например Данией, где пациенты копенгагенского дома престарелых Thorupgaarden могут смотреть порнографию и пользоваться услугами проституток. В американских домах престарелых сексуальность обычно вызывает беспокойство и даже насмешки. Особенно это касается пациентов с когнитивными нарушениями. В 1996 году суд Огайо запретил мужу жительницы дома престарелых, перенесшей инсульт, оставаться у нее на ночь из страха, что тот может вступить с ней в «сексуальную близость» и спровоцировать судебное разбирательство в отношении учреждения. О Генри Рейхонсе, 78-летнем бывшем законодателе штата Айова, какое-то время писали все газеты, поскольку его обвинили в сексуальной активности с его пожилой женой, страдавшей болезнью Альцгеймера. Сторона обвинения утверждала, что Донна Рейхонс не имела возможности дать осознанное согласие, однако присяжные оправдали ее мужа. В США только несколько домов престарелых, таких как Hebrew Home в Ривердейле, разрешают секс между пациентами (в России не требуется согласие на секс юридически, – прим. науч. ред.).

В случаях, когда пациенты страдают деменцией, главной проблемой является получение согласия. Однако согласие с его формальными стандартами является проблематичным, когда речь идет о пациентах с нарушением когнитивных способностей. Пожилые люди с деменцией не соглашаются в юридическом смысле на многие вещи: измерение давления, мытье, смену одежды, питание. Скорее, они «одобряют» эти действия либо улыбкой, либо проявлением энтузиазма, либо отсутствием сопротивления, даже если полностью не осознают, что делают и почему. Половая активность явно сложнее питания или просмотра телевизора, и общество стремится защитить уязвимых пациентов от недобровольных половых актов, которые приравниваются к сексуальному насилию. Колумнист журнала «Slate» Дэниел Энгбер поднял вопрос о «формальных исключениях из правил о согласии для супругов или давних партнеров». Кто-то считает, что в таких случаях достаточно простого одобрения – доказательства, что пациент готов вступить в половой акт и получает от этого удовольствие.

Секс для человека, в отличие от многих животных, имеет социальное значение, влияет на психологический комфорт.

Более сложными являются случаи двух пожилых людей с деменцией, таких как Норма и Райли, которые занимаются сексом друг с другом и, кажется, получают от этого удовольствие. Вопрос о том, как сохранить безопасность и достоинство, является непростым, но это не значит, что от пациентов необходимо требовать целомудрия. Чувства и желания третьих лиц, например супругов и детей пациентов, также могут оказаться проблемой. Должен ли дом престарелых сообщить родственникам Нормы и Райли об их отношениях? Могут ли их дети решать, стоит ли этим отношениям продолжаться? Газета «The New York Times» писала о романе между страдавшим деменцией мужем Сандры Дей О’Коннор, бывшей судьи Верховного суда, и пациенткой дома престарелых, которая тоже страдала деменцией. В газете, однако, открыто не говорилось об их сексуальной жизни. Судья О’Коннор в той стрессовой ситуации повела себя великодушно и поддержала мужа. Тем не менее легко представить себе супруга или супругу, которые не проявят подобного сочувствия.

Часть VI Проблемы конца жизни

Как отдельная дисциплина биоэтика появилась в 1960–1970 годах и сосредоточилась в основном на вопросах, связанных со смертью и умиранием. До этого времени границы между жизнью и смертью в целом были четкими, однако часто возникали разногласия по поводу людей, которые возвращались, хотя ранее числились пропавшими без вести и предположительно мертвыми. (Один из наиболее известных таких случаев – легенда о Мартене Герре, французском крестьянине XVI века, ставшем солдатом, которая легла в основу литературного произведения и фильма.) Когда сердце переставало биться, а легкие – наполняться воздухом, человека признавали мертвым. Появление механических аппаратов искусственной вентиляции легких в конце 1950 годов усложнило констатацию смерти, поскольку аппарат мог поддерживать дыхание человека долгое время после того, как его легкие прекращали это делать самостоятельно. Возник вопрос: стоит ли считать таких пациентов живыми? И если да, то какие критерии констатации смерти должны заменить традиционное отсутствие функций сердца и легких?