Кого спасают первым? Медицинские и этические дилеммы: как решить их по совести и по закону

В 1981 году президентская комиссия, изначально созванная Джимми Картером, опубликовала доклад «Определение смерти: медицинские, правовые и этические вопросы при констатации смерти», целью которого было убедить штаты принять стандарт констатации смерти на основе смерти мозга. Большинство штатов так и поступило. (Альтернативный подход, при котором учитывается только сохранение высших мозговых функций, например способности думать, был отвергнут.)

Хотя большинство современных американцев признает смерть мозга, культурные и религиозные меньшинства порой отвергают этот критерий. В нескольких нашумевших случаях, включая случай с ортодоксальным евреем Мордехаем Дов Броди (1996–2008) и сыном религиозных христиан Джесси Кучиным (1998–2004), родители боролись с больницами в суде за право констатировать смерть не на основе смерти мозга, а на основе прекращения функции сердца и легких, как это принято в их культуре. В 2013 году родители Джахи Макмат, тринадцатилетней девочки, у которой наступила смерть мозга после хирургического вмешательства, перевезли свою дочь из Калифорнии в Нью-Джерси, один из двух штатов, позволяющих семьям не соглашаться с критерием смерти мозга на религиозных основаниях. В 2018 году родители девочки сняли ее с аппарата жизнеобеспечения, и им выдали свидетельство о смерти.

В таких случаях на первый план выходит следующий вопрос: необходим ли единый критерий констатации смерти или же допустимы отклонения для тех, кто искренне придерживается иных убеждений? На практике все оказывается еще сложнее: поскольку лишь немногие семьи могут позволить себе бесконечное пребывание ребенка с умершим мозгом на аппарате ИВЛ, граждане страны вынуждены покрывать все расходы через «Medicaid» или взносы в частные страховые компании. Мертвый человек может оказывать значительное влияние на живых людей: если человек с умершим мозгом будет искусственно оставаться «живым», то его дети не смогут вовремя получить наследство, он будет продолжать получать алименты или социальные выплаты, а его супруг или супруга не смогут повторно вступить в брак, не получив развода. Наконец, нельзя игнорировать тонкую грань между ценностями, которые отличаются от традиционных, и ценностями, которые являются поистине ужасными. Если бы семья захотела забрать домой близкого человека, признанного мертвым как по критерию смерти мозга, так и по сердечно-легочному критерию, чтобы его тело разлагалось в гостиной (предположим, в герметичном прозрачном пакете, чтобы предотвратить распространение заболеваний), то многие люди выступили бы против этого, ссылаясь на нарушение современных моральных норм. Непонятно, однако, что меняется, когда труп подключен к аппарату.

72 Облегчить страдания, ускорить смерть

Малышка Фрэнсис рождается с тяжелым смертельным генетическим заболеванием, при котором кожа и ткани формируются неправильно. Ее кожа со временем отслоится, из-за чего на теле девочки будут большие раны. Во всех подобных случаях внутренние органы ребенка постигает та же участь, и они постепенно разрушаются. Ни один ребенок с таким заболеванием не прожил дольше шести месяцев.

Врачи хотят вводить Фрэнсис большие дозы морфина, чтобы она не испытывала боли. Однако морфин, необходимый для обезболивания, снижает частоту дыхания и повышает вероятность преждевременной смерти. Родители ребенка Илай и Далила яростно возражают. Они являются членами религиозной секты, осуждающей все формы эвтаназии. Они верят, что жертвам эвтаназии и ассистированного самоубийства приходится долго ждать, прежде чем их души попадут на небеса. Илай и Далила считают аморальным введение морфина, способного сократить жизнь ребенка, даже если это не является основным намерением врачей. «Мы не хотим, чтобы наша дочь страдала, – говорит Илай, – но мы хотим, чтобы для нее было место на небесах».

Следует ли врачам пытаться получить судебное разрешение на введение анальгетиков ребенку, несмотря на религиозные убеждения родителей девочки?

Размышление: детская эвтаназия

Родителям обычно разрешается принимать медицинские решения от лица своих маленьких детей, если они действуют в наилучших интересах ребенка. В случаях, когда представление родителей о наилучших интересах ребенка не совпадает с общепринятым (например, когда члены Научной Церкви Христа выступают против лечения тяжелых, но излечимых болезней), государство часто навязывает свои стандарты. Однако говорить о «стандарте наилучших интересов» сложно, когда врачи согласны с тем, что младенцу будет лучше поскорее умереть.

Вопрос об эвтаназии всегда вызывал множество споров, но в какой момент заботы родителей о религиозном благополучии детей превращаются в жестокое обращение с ними?