Коготь и цепь

Джайя уставилась на Бану с таким непередаваемым ужасом, будто танша покрылась шерстью и обросла ушами и хвостом. И только то обстоятельство, что северянка уже почти полминуты не менялась в насмешливом лице, примирил царевну с реальностью.

– Они совершенно не такие, как мы! – безапелляционно заявила Джайя.

Бансабира в искреннем изумлении качнула головой: вот так новость.

– С чего вы решили? – спросила Бану.

Джайя, воодушевившись, так увлеклась объяснениями, что забыла про тошноту и даже нет-нет да ухитрялась размахивать руками, жестикулируя.

– Как же с чего? Мужчины – совсем-совсем другие! Они сражаются, они захватывают и защищают, они управляются с оружием, они принимают решения, они наследуют и могут беспрепятственно путешествовать по миру, в конце концов! Ездить куда вздумается! Делать что хочется! Иметь сколько угодно женщин! А если нам, женщинам, нравятся другие мужч… ой, лучше даже не думать о таком!

Бансабира в ответ на все эти излияния только благосклонно взирала на собеседницу, чувствуя, что разница между обескураженностью и абсурдом не так уж и велика.

– Ну почему вы смотрите так, будто я лгу? – почти по-детски обиделась в конце тирады Джайя.

– Просто пытаюсь понять, – чуть качнула головой Бансабира, не отводя глаз от собеседницы и почти не моргая, – почему вы считаете сказанное вами противоречием тому, что сказала я? У вас же пример под носом: я защитница надела, я захватывала и грабила, хорошо управляюсь с оружием, на коне и без него, моих навыков достаточно, чтобы убить и мужчину, и женщину, я единолично наследовала отцу, от меня ждут решения десятки тысяч солдат и мирных жителей, включая родню, мои решения вряд ли будут оспорены, и, как можно заметить, я могу беспрепятственно путешествовать по миру. Даже будучи женщиной, – резюмировала Бану. – В конце концов, – веско добавила танша мгновением позже.

Джайя, не удержавшись, распахнула рот, не находя слов. Бансабира решила добить девочку окончательно:

– У мужчин такие же белые кости и такая же красная кровь. Они заводят семью и в глубине души, даже самые отчаянные авантюристы, хотят иметь уютный дом, куда можно вернуться из странствий. Так что разница между нами совсем невелика.

Джайя чуть вздрогнула и попыталась отодвинуться от Бану, но только больно стукнулась лопатками о борт.

– Если бы только у вас был муж… – протянула царевна одновременно ошеломленно и разочарованно.

– Я бы знала? – спросила Бану с пониманием, опять выгнув бровь.

– Да, – экспертным тоном отозвалась Джайя. – Вы бы знали.

– У меня был муж, – огорошила собеседницу Бансабира. Джайя подавилась воздухом: как она могла забыть! Толстяк Каамал говорил же, что Бану его невестка!

– И вы хотите сказать, что ваше положение женщины в браке и его положение мужчины – были равны?

– Разумеется, нет. – Джайя самодовольно вздернула подбородок: я же говорила! – Мое было выше.

– Что?! – не сразу дошло до царевны.

– Нер был ниже рангом, вот и все, – пожала плечами Бансабира.

Джайя только бессмысленно открывала и закрывала рот, периодически хлопая глазами. Чтобы хоть как-то привести ее в чувство, Бану снизошла до объяснений:

– Мы ведь рождаемся в совершенно одинаковых условиях. Все таны, независимо от пола и возраста, – это защитники, лаваны – законоведы, хаты – купцы и владетели. Одаренность и бездарность, которая встречается в каждой семье, тоже не зависит от того, чем венчаются ваши ноги. Вступая в брак, любой наследник выбирает в спутники либо абсолютно равных себе по положению, либо на ступень ниже, чтобы не возникало сложностей, кто куда переезжает, – хохотнула Бансабира. – Хотя, если подумать, – прикинула танша в уме, – в чем-то вы правы: у мужчин есть привилегия иметь одну законную земную жену и без числа водных. Правда, это встречается не так уж часто. С водными женами обращаются, конечно, вежливо, но их положение все равно оскорбительно. Это что-то вроде официальных любовниц, а их дети – официальные бастарды. Вот и все.

Джайя покусывала губы, явно соображая, отчего они постепенно приобретали хотя бы бледно-розовый оттенок. Пару раз царевна украдкой бросила на тану короткие взгляды (впрочем, все равно было заметно), потом осмелилась:

– Вы выбрали его сами?

– Нера? Хм, – хмыкнула Бану и надолго замолкла. Потом наконец собралась. – Сложно сказать. Я хотела выйти за другого, но отец сказал, что необходим союз с семьей Каамал. У них было двое сыновей, я выбрала того, кто был более удобен.

– Видимо, и правда он был удобным, раз позволял вам колесить непонятно где, к тому же в компании сплошь мужчин. – В голосе царевны угадывалась самая банальная женская обида и зависть: почему кому-то дано право голоса, почему кому-то дают выбирать хоть немного, а ей отец даже о помолвке сообщил едва ли не последней во дворце! Это попросту нечестно, в конце концов!

Девчонка поджала губы: