Коготь и цепь

Если Джайя приказывает – ее решения перепроверяют у отца или теперь свекрови; если приказывает Бану – даже мужчины без всякого колебания выполняют сказанное. Если Джайя в опасности – она прячется, и ее стараются увести с линии боя; если в передрягу попадает Бану – она оголяет клинки и бросается вперед или, наоборот, не удостаивает врага вниманием, потому что знает, что любой в ее окружении умрет за госпожу без тени сомнения. Если Джайя говорит тихо – значит, она смиряется с обстоятельствами; если тихо говорит Бансабира – она сознает свое превосходство и безвыходность положения соперника. Если Джайя кричит – это истерика, мужчины смотрят снисходительно, а женщины цинично усмехаются; если кричит Бану – это ярость и гнев, предвестие неминуемой и суровой расправы, и другие вжимают головы в плечи, опускают глаза. Если Джайя молчит – значит, ей больше нечего сказать; если молчит Бансабира – она уже все сказала.

Царевна отвела глаза – нечестно все-таки! Ну чем она хуже-то?!

Бансабира еще раз коротко глянула на девицу – на родине она лучше следила за эмоциями, подумала танша, изучая смену выражений на лице Джайи. Потуже затянув ремень, Мать лагерей спросила:

– Вы чего-то хотели?

– Д-да, – вернулась к реальности царевна. – Вы уезжаете?

– От вас ничего не скроешь, – лениво усмехнулась Бану. Вокруг, перекидываясь командами, грубоватыми шутками, шумели ее подчиненные.

– Но… я думала, вы останетесь.

Бану недоуменно вскинула брови: зачем?

– Ну, – помялась Джайя, – только что мне сообщили, что моя свадьба скорее всего состоится в этом месяце. Это ведь совсем недолго!

– Верно, – согласилась Бану. – Но у меня нет ни возможности, ни желания оставаться в столице дольше необходимого. Всех вам благ, раманин. – Бансабира, вздохнув, смягчилась и обернулась полностью к царевне. Покровительственно, как старшая сестра, положила руку на плечо. – Дай Праматерь, ваш брак будет счастливым, царствование успешным, а дети здоровыми.

Бану едва начала отстраняться, как Джайя перехватила соскальзывавшую руку:

– Но, может, вы могли бы приехать? Всего на денечек! Пожалуйста, Бансабира.

– О, представители всех танских домов наверняка должны присутствовать. – На этих словах Джайя расцвела. – Но видите ли, ваше высочество, у меня полно дел, так что прибыть сама я не смогу. Прислать кого-то из близкой родни после того, как в не столь отдаленном прошлом лживыми наветами отсюда едва ли не ножами среди ночи выставили моего покойного дядю, я не рискну. Так что либо троюродные братья-сестры, либо Русса, мой незаконнорожденный брат.

– Бастард?! – не удержалась Джайя.

– И слава богам, – флегматично отозвалась Бансабира. – Будь его мать земной женой моего отца – Руссу убили бы во младенчестве. А так он просто бастард и потому жив. Извините. – Бану отвлеклась. – Гистасп? – обернулась к командующему.

– Все готово, – отрапортовал тот, безотчетно откликаясь на интонацию.

Бану только кивнула, покрепче взялась за седло и поднялась на коня.

– Нам пора, – обратилась она к Джайе. – Берегите себя, раманин.

– Я еще не раманин, – понуро отозвалась Джайя.

– Раманин. – Бану расплылась в усмешке, настаивая.

– Но раману сказала…

– Джайя, напишите отцу, спросите: ваш брак зависел от меня, и Тахивран прекрасно это знает. Просто пытается сделать так, чтобы верили в другую версию. Не ведитесь, будьте мудрее. Если бы я в ваши годы не умела отличать вранье, Гор, то есть Змей, вытащил бы мою печень через горло.

Пока Джайя предпринимала героические усилия, пытаясь представить потенциальную расправу, Бану огляделась.

– Да, забываю спросить, Раду! – крикнула танша.

– Тану? – буркнул тот с какой-то виноватой интонацией. Неужели неспроста?

– Тогда, на корабле, кто победил в кости?

– Он, – совершенно мрачно отозвался телохранитель и ткнул пальцем в сторону конного Дана. Тот тут же засиял, заискрился, как алмазная крошка под солнцем. Джайя невольно уставилась на него во все глаза.

– Спорили на эль?

– На вино, – с готовностью выпятил грудь Смелый.

– Не вздумай пить в дороге и в одиночку, – с притворным укором произнесла тану.

– Э-э… мм… – Дан не знал: надо отрицать шутя или лучше серьезно. – Конечно, я не думал пить один, и вообще…

Он замолк, заметив взгляды соратников. Подрагивающие плечи Гистаспа и насмешливо изогнутые брови танши выдали ситуацию с головой. Раду заржал в голос. За ним покатились остальные.

– Да благословит вас Мать Сумерек, – простилась Бану с царевной и, толкнув коня, потянула поводья, разворачивая. За ней устремился отряд.

Джайя застыла на месте, сглатывая необъяснимый ком в горле, вдыхая непривычный солоноватый воздух, взметнувшиеся клубы пыли из-под копыт. Она стояла бы в оцепенении и дальше, если бы не…

– Джайя! – окликнула Тахивран. Она приблизилась размашисто и грубо схватила невестку за плечо. – Объяснишься? – кивнула женщина в сторону удаляющихся северян.

– Ч-что? – с недоумением спросила девчонка.

– Ну-ка иди, – сквозь зубы шепнула раману и утащила будущую невестку во дворец. Втолкнула в какую-то гостиную поближе и заявила не терпящим пререканий тоном: – Не смей водить дружбу с мелкой таншей!