Кока

– С баксами всё можно! Тем более Моська дежурит, у него, говорят, полный багажник водкой забит, уже в бутылки из-под минералки разлита, далеко ходить не надо – до машины и назад, а хавку в ларьке около тюряги возьмёт.

Постучали. Дали Моське двадцать долларов, велев купить три бутылки водки, колбасы, сыра, хлеба.

– И сала шматок! – добавил Беспал. – И огурчиков.

Вертухай заартачился:

– Мало! Не хватит баксов!

– Маме твоей не хватит! Не зли меня, Моська! – угрожающе прошипел Расписной, погрозив спицами, и тот, ворча, захлопнул кормушку.

Все возбудились. Расписной принялся застилать столик чистой салфеткой, резать лук, лущить чеснок. Беспал суетился, решив варить свежий чифирь – гулять так гулять:

– Счас чипятнём!

Но прошёл час, чифирь выпит, за окнами стемнело, а Моськи нет! Куда запропастился проклятый пупкарь?

Кока лежал, ободрённо думая, что мама приехала, отец собирает деньги, бабушка жива, отец Нукри здесь. Все встали на защиту. Нет только брата тёти Софико, адвоката, но он же появится когда-нибудь? Впервые за отсидку Кока ощутил тепло родных людей, с которыми часто бывал груб, нагл, несправедлив, лжив: “А! Господи, только освободи меня, я слова дурного никому не скажу! Буду работать! Жить тихо, как все люди! И не надо мне гашиша, обойдусь без него, если кому-то в небесах это так важно и нужно, живу же без него, не умер!..”

Чутко вслушивались в шаги в коридоре, пока Беспал не сказал:

– Вон Моськины шарки! Он! – И, когда открылась кормушка, поднял голос: – Ты где, гусь лапчатый?

– Наш ларёк закрыт, пришлось дальше выходить, а там ещё главнач на воротах торчал… – отвёл глаза Моська Понос и просунул в кормушку пакет: буханка хлеба, палка колбасы, жёлтый сыр, кулёк барбарисок и три пластиковые поллитровки с водкой. – Сала не было! Огурцов в банке не положено!

– А водку положено? – усмехнулся Расписной, начав перочинным ножом резать колбасу. – Бутылки б охладить под водой! – Но Беспал был против:

– Да ну! Быстрей бы дёрнуть! Накатим чутарик! И хлебца штукарик!

– Да хоть бы и штукарик! – разрешил Расписной, расчищая столик от кружек с остатками чифиря и вспоминая, как однажды в его камеру пригнали типчика, который строил из себя крутяка, а чифирь заваривать не умел, когда выпил чифирь, то блевать побежал и раскололся, лох!

Савва тоже сел на нарах (в санчасти его кое-как подлечили). Вид у него тяжёлый: нечёсан, небрит, пахнет плохо, в субботу баню пропустил, – но что скажешь человеку в расстрельном положении?

– Садись, брат! – Кока дал ему место.

Расписной взял бутылку.

– Ну что, братва, потехи час настал? – Разлил в кружки на треть.

Махнули разом, без тостов, хоть Расписной и заметил, что без тостов пить нельзя – не в селе же Скотном росли?

Водка обожгла, оживила. Разлилась по закоулкам тела. Продёрнула всего, будто на бодрый радостный вертел насадила.

– Уф, хороша!

– Идёт, как домой!

– Ну!

– Пальцы гну!

– А в зонах водка есть? – глупо спрашивал Кока, про себя думая, что если есть, то выжить можно.

– Конечно. Было бы бабло, а там всё есть, – объяснял, розовея лицом, Расписной. – А чего нет – принесут. За бабки на Руси делай что пожелаешь, всегда так было! Бесхозный народишко! Вот ты, к примеру, хочешь прирезать себе землицы к саду. Но нельзя – земля муниципальная, колхозная или хрен его знает ещё чья. Нельзя, но можно, если бабло дать тузикам в галстуках… Чем больше подгонишь, тем они быстрее всё обстряпают. Такие умельцы на понтах и катушках, что только держись!..

– Это да, шустрые будь здоров. Нотара с собой всюду таскают, чтоб делишки сподручнее варганить! – подтвердил Беспал, поедая колбасу с конфетами и неизвестно к чему добавляя: – А будешь перечить – тубареткой руки-ноги поломают!

Расписной ел умеренно. Савва, выпив водки и съев кусок сыра, без слов повалился обратно на нары.

– Ещё один тяпни, Савва! Может, придёшь в раж, в кураж? – предложил с участием Расписной, но тот мотнул косматой головой:

– Не могу… Не хочу… Не буду… Не надо…

– Дело хозяйское.

Выпили ещё. Стали оживлённо что-то рассказывать, предлагать друг другу хлеб с колбасой и сыром, разливать остатки холодного чифиря. Беспал от радости заливисто пукнул, что вызвало смех Расписного:

– Тревога! Газы! Надеть противогазы! Пора дымоход прочистить!

– Пушки весело палят, кораблю пристать велят! – поддакнул Кока.

Пару раз кто-то щёлкал “глазком”, но они не обращали внимания – после ужина начальства нет, а вертухаев никто не боится, кроме подлого чурки Какуна, – тот должен сдавать нормативы на мастера спорта, отчего совсем осатанел и таскает людей в “круглую”, где отрабатывает на них хуки и нокауты.