Кокаиновые короли

Через четыре дня после звонка Шабилиона Торрес встретился с двумя агентами в отеле «Рамада Инн» в Майами. Он сказал, что ему срочно нужно триста бочек эфира, но на них нужно заменить этикетки. Вместо «этиловый эфир» надо было написать «этилформиат» или «этиленгликоль». На следующей неделе Торрес прилетел в Чикаго и пришел в офис фирмы. Скрытые камеры засняли, как он оплатил первоначальный взнос наличными в размере 15 000 долларов. Торрес показался агентам невероятно наивным простаком: он то был слишком подозрителен, то, наоборот, слишком много болтал.

К этому времени в штаб-квартире УБН в Вашингтоне занялись проверкой Торреса. Он явно что-то скрывал, но они не могли понять что. Франсиско Хавьер Торрес Сьерра был обычным колумбийским семьянином лет сорока, который управлял небольшим импортно-экспортным бизнесом в Майами. Он был одним из тех немногих, кому удалось разбогатеть во время наплыва латиноамериканцев в начале 1980-х годов. Торрес был женат, растил двух дочерей и жил в Кендалле, пригороде Майами. Он каждый день ходил в церковь и не имел судимостей. И все же было подозрительно, что Торресу понадобился эфир в объемах, достаточных для производства тринадцати с лишним тонн кокаина. На кого он работал?

Им частично удалось узнать ответ на этот вопрос из прослушки телефонных разговоров Торреса. Перед оплатой он дважды звонил по номеру в Барранкилье, зарегистрированному на Армандо Браво Муньоса, известного торговца кокаином. Дело становилось все более любопытным. Ведь Браво Муньос был не настолько крупным наркодельцом, чтобы ему одному могло понадобиться столько эфира.

По указанию Торреса подставная фирма отправила семьдесят шесть бочек эфира в порт Нового Орлеана. На две из них специалисты отдела технических операций УБН прикрепили радиомаяки размером примерно с сигаретную пачку.

Маячки поместили в пенопласт и снабдили громоздким аккумулятором с длительным сроком службы. Весь комплект установили в фальшивом дне, приваренном к бочкам. От него тянулись нитевидные антенны, которые были едва заметны и напоминали небольшую трещину в краске на внешней стороне. Раз в день маячки связывались со спутниками Агентства национальной безопасности США и фиксировали точное местоположение партии эфира для Торреса.

Сигнал потерялся, когда груз прибыл в Новый Орлеан. Агенты в Вашингтоне, Чикаго и Майами весь день нервничали в ожидании. На следующий день сигнал снова появился в Новом Орлеане. Еще через день маячки вышли на связь уже из Колумбии.

4 марта 1984 года Эрб Уильямс, агент-резидент УБН в Барранкилье, провел трехстороннюю телефонную конференцию с представительствами в Вашингтоне и Эль-Пасо в Техасе – связующим звеном всей американской разведки по борьбе с наркотиками. Ему сообщили, что эфир отслеживался по координатам 10 градусов 34 минуты 20 секунд северной широты и 75 градусов 3 минуты 24 секунды западной долготы. Груз находился где-то за пределами Барранкильи, недалеко от карибского побережья Колумбии.

Сотрудник колумбийской полиции проверил координаты. Уильямс прекрасно понимал, что́ он сможет обнаружить по этим координатам. 5 марта он подтвердил подозрение: бочки с эфиром прошли через «Газиенду Веракрус». В отчете Уильямс указал, что это «ранчо, принадлежащее семье Очоа из Медельина, которая занимается торговлей кокаином. Было установлено, что ранчо иногда используется в качестве перевалочного пункта для партий кокаина семьи Очоа, предназначенных для отправки в США».

Пока в Колумбии разворачивались важные события, Торрес в Майами передумал выполнять заказ своих клиентов. Он нервничал, поэтому стал весьма разговорчивым. Торрес сказал Шабилиону и Фуллетту, что уже хотел было приостановить поставку эфира, но клиенты оказывали на него давление. Он в любом случае должен был выполнить заказ на 1300 бочек, и это его беспокоило.

До того момента Торрес старался не упоминать о кокаине, но постепенно начал откровенничать. Он сказал, что его клиенты были убийцами, для которых имели значение только деньги, а жизнь не значила ничего. Торрес поделился с агентами подробностями о кокаиновом бизнесе в Колумбии. Он не назвал имен Хорхе Очоа и Пабло Эскобара, но упомянул, что рынок контролируют пять семей. Агенты пока не могли понять, насколько правдивой была информация Торреса.

К 5 марта эфир покинул «Газиенду Веракрус» – его отправили самолетом на юг. 6 марта сигналы уже поступали из восточных «льянос» – густых тропических лесов, где никаких населенных пунктов на карте не значилось.

Джонни Фелпс ждал целый день, но партия эфира не сдвинулась с места. 7 марта он решил, что пришло время действовать. Стало очевидно, что эфир достиг пункта назначения.

Фелпс поехал в полицейское управление к Хайме Рамиресу, что он обычно делал по крайней мере два раза в день. Когда Фелпс не ездил к Рамиресу, тот сам приезжал к нему.