Кокарда (СИ)

лишь начало, - в этот момент часовой размахнулся и что есть силы вонзил поржавевший штык в сырой августовский чернозём. В тот момент из его мёртвых уст раздался мощный громогласный голос, эхом прокатившийся по объятой тишиной округе: - Братья мои! Ужъ давно ваши тела сгнили в земле, и святой долгъ вашъ выполненъ. Но вновь кровожадный супостатъ пробудился ото сна и жаждет утопить новый, светлый мир в огне мрака! Защитимъ же Отечество! Именем света Господня, по святому зову Родины и чести офицерской призываю васъ - пробудитесь!

В этот момент я почувствовал, как земля под моими ногами начинает рыхлиться, будто снизу задвигались сотни кротов или землероек. С каждым мгновением движение усиливалось, и мы с ребятами инстинктивно отпрянули назад, не в силах поверить соим глазам.

- Твою дивизию! - воскликнул Дима, кинувшись в сторону от эпицентра

трещащей по швам земли. Я же, наблюдая как прямо рядом с ребятами пробиваются костлявые руки с винтовками Мосина и черепа, обмотанные окровавленными тряпками, сквозь которые проблёскивался тусклый свет ярко-синих зрачков-бусинок, не мог проронить ни слова.

На моих глазах на нашу защиту вставали настоящие герои прошлого, которые пробудились от вечного сна ради того, чтобы спасти нас - будущее поколение - от страшного и кровожадного врага.

- Смотрите! - прервал молчание нашей компании Женя, указав на восставших

немецких солдат. - Они отступают!

- Да! - радостно воскликнул Антон. - Огребли, черти!

Я присмотрелся. В мгновение ока отчаяние сменилось эйфорией восторга: восставшие герои-защитники крепости Осовец, пробудившись после почти столетнего сна, встали цепью перед изуродованными стенами казематов. Мы заметили, как из группы солдат вышел мертвец в полевой офицерской

форме, на погонах шинели которой красовались выцветшие, почти не различимые невооруженным глазом погоны подпоручика.

- Котлинский... - потрясенно пробормотал Антон. - Ничего себе...

- Если бы даже в пьяном угаре сказал - не поверили бы... - прошептал Дима.

Тем временем, командир поправил потрепанную фуражку, выхватил заржавевшую саблю, повернулся к солдатам и громко воскликнул:

- Братцы! Пришла пора нам вновь постоять за Отечество! И пусть земли нашей уж давно нет, и некуда нам возвращаться, подвиг наш не будет забыт вовеки веков! Вперед! За наших потомков! Ура!

В этот момент я услышал, как восторженный, полный отваги возглас десятка доблестных защитников Родины потряс охваченные умиротворенной ночной порой отчужденные окрестности крепости Осовец. Вновь без единой крупицы страха горстка бойцов стремительно ринулась в атаку, как в далёком тысяча девятьсот пятнадцать году. Немецкие цепи дрогнули: восставшие солдаты Второго Рейха начали медленно пятиться назад, всё ещё стараясь удержать стремительную атаку мертвецов, но их попытки развеялись, словно прах Лжедмитрия: как только Котлинский рывком достиг немецкого офицера и что есть силы обрушил удар офицерской сабли на тело врага, цепи немецкой пехоты в панике ринулись наутёк, стремясь как можно скорее скрыться от гнева русского духа.

Мы же, увидев, как преисполненные жаждой мести мертвецы скрываются в густой тьме ночной поры, огласили окрестности радостным криком. Мы обнимались, смеялись, орали, как бешеные. Уставшие, измотанные, и в то же время счастливые, как никогда.

- Жаль, что Эдик не дожил... - внезапно добавил Макс осёкшимся голосом. Мы

все тут же притихли.

- Господа! - раздался позади нас знакомый голос. Мы все тут же обернулись и

увидели подпоручика Котлинского, стоявшего с мертвым телом Эдика на руках. Аккуратно положив мертвое тело на землю и скрестив его руки на жестокой рваной ране от штыка, скелет прискорбно продолжил: - Мы нашли его в поле. Было слишком поздно...

Я присел на корточки и склонился над Эдиком. Слёзы невольно покатились по моим щекам: ещё день назад этот жизнерадостный парень с грандиозными планами поехать на раскопки в Пашендаль шутил про людей, навеки ставших яркими героями мировой истории. А теперь на моих глазах он сам стал частью истории. Нашей истории. Смахнув скупую слезу с чёрных мешков под глазами, я посмотрел на подпоручика. Тот лишь потупил взгляд в землю и медленно пошёл в сторону крепости. Я ничего не сказал ему вслед. Да и нужно ли было? Думаю, нет. В тот момент мы всё поняли.

- Петь, - послышался голос Макса позади. Я медленно обернулся и

подавленным взглядом посмотрел на своего друга. За ним стояли Антон,

Женя и Дима. - Что нам с Эдиком делать? В больницу или сразу в... морг?

- А как мы его домой повезём? - спросил Антон. - Нас же сейчас полиция тут

на целый месяц оставит.