Коко Шанель

Так как в мюзикле фигурировали и манекенщицы, дефилировавшие в настоящих костюмах, которые сконструировала Шанель с 1918 по 1959 год, то на сцене появились специальные движущиеся платформы и подиум с подсветкой. В итоге на тот момент мюзикл стал самым дорогим представлением на Бродвее. Из-за огромного количества световых приборов ненавидящая жару Хепбёрн требовала устанавливать температуру воздуха в театре на уровне 15–16 градусов, что приводило к постоянным простудам у остального состава и работников сцены. Через восемь месяцев Хепбёрн сменила другая актриса, и мюзикл, так и не снискавший успеха у критиков, фактически державшийся на «звезде», начал терять зрителей, а потому, два месяца спустя, закрылся. Однако сразу после смерти Шанель 11 января 1971 года Хепбёрн снова начала играть главную роль в спектакле в Кливленде. Далее гастроли продолжились по всем штатам и закончились в июне в Лос-Анджелесе. В финале, выходя на поклон, во время этого тура Хепбёрн сообщала публике о смерти Габриэль. Критики оставались весьма холодны в своих рецензиях, но билеты раскупались, поэтому шоу пытались возобновить потом не раз.

В 1970 году мюзикл номинировали на премию «Тони», присуждаемую за достижения американского театра. Его номинировали сразу по шести категориям: лучший мюзикл, лучшая актриса главной роли, лучший актер второго плана, лучший режиссер мюзикла, лучшая хореография и лучшие костюмы. Впрочем, премию получили только две номинации: лучший актер второго плана и лучшие костюмы. Премии за лучшую женскую роль Кэтрин Хепбёрн не досталось — ее получила лучшая подруга Хепбёрн Лорен Бэколл, которая тоже дебютировала в мюзикле («Аплодисменты»), но куда более успешно.

Глава третья. Шлейф последнего аромата

Популярность часто мешает знаменитостям заводить добрые знакомства, особенно на склоне лет, когда старые, верные друзья уже по большей части отошли в мир иной. Именно они знали и помнили Габриэль влюбленную, окрыленную успехом, страдающую от потери любимых людей, временами искреннюю и открытую. Для тех, кто появлялся в жизни Мадмуазель на ее закате, она была тайной, женщиной, которая стоит на пьедестале и до которой не дотянуться. Зато можно поживиться — одинокая, но богатая Шанель представляла собой весьма лакомый кусочек. Среди свое-образных знакомых была Клод Делэ, подруга последних лет и личный психоаналитик Габриэль. В аннотации к книге, которую Делэ написала о Шанель («Одинокая Шанель»), говорится, что Клод — «свидетельница любовных приключений, веселых кутежей и последних, мрачных дней». Здесь хотелось бы внести небольшую, но важную поправку: Делэ являлась свидетелем лишь «последних, мрачных дней». Она родилась в 1934 году, а все «приключения» и «веселые кутежи» пришлись на довоенное время, когда будущая писательница участвовать в них никак не могла.

Дату знакомства Делэ с Шанель подтверждает и внучка Габриэль: «В последние годы своей жизни, по случайности, которой она всегда придавала такое большое значение, Коко Шанель подружилась с очень молодой женщиной Клод Делэ. Они встретились, когда та выбирала на улице Камбон платок, зажав под мышкой книгу. „Повезло вам, что находите время читать“, — сказала ей Коко. А после еще пары фраз пригласила прийти к ней завтра на обед». Так началась эта странная дружба с женщиной, которая была больше психологом, чем писательницей (она окончила факультет психологии и психопатологии, занималась проективными техниками и была членом парижского общества психоанализа), хотя и написала несколько высоко оцененных критикой и читателями книг. Среди книг, принадлежащих перу Делэ, есть не только история Шанель (написана в 1993 году), но и биографии Марины Цветаевой (1997) и Мэрилин Монро (2013), а также ряд романов.

В те последние годы Габриэль, действительно, скорее нужен был психоаналитик, а не подруга: в новых друзьях она успела разочароваться. Шанель не просто страдала от одиночества, она его не выносила, чуть не силой заставляя тех немногих людей, которые были рядом с ней, оставаться рядом допоздна. Сначала Габриэль без устали работала, несмотря на мучивший ее артрит. Когда становилось понятно, что ни сотрудники, ни модели, простоявшие весь день на ногах и терпевшие постоянные уколы булавками, работать больше не могут, Шанель с сожалением снимала с шеи ножницы, которые носила на ленте, и бросала их в угол. Порой она практически не ела весь день, только изредка позволяя себе выпить стакан воды. И даже когда все работники уходили, она не шла в «Ритц», порой оставаясь в ателье до раннего утра. Несмотря на это, утром Мадмуазель являлась обратно на работу «при полном параде». Она не забывала переодеться, более того, ровно в девять к ней приходил визажист, чтобы сделать макияж. За его работой Шанель следила строго, но молодой Жак Клеман, ставший позже известным художником, держал все экзамены на «отлично».