Коко Шанель

Первым мужем Дианы Листер был капитан Перси Уиндем, который погиб в самом начале войны, осенью 1914 года в возрасте двадцати шести лет, оставив жене весьма скудное наследство. А так как отец Уиндема умер годом ранее, Диана Листер в 25 лет фактически осталась одна. Поддержку ей оказывала герцогиня Сазерлендская, отвечавшая за санитарные автомобили в зоне расположения войск. Внешне она представляла собой женщину с повадками королевы, высокую, с гордой осанкой. Черчилль упоминал ее как самую красивую женщину, которая когда-либо существовала. Многие дамы высшего света тогда занимались тем же: леди Дадли, герцогиня Вестминстерская и многие другие знатные английские дамы с дочками, племянницами и их подружками. И вот Артур Кейпел весной 1918 года приехал к герцогине, в окружении которой одна из медсестер — Диана Листер, запримеченная Кейпелом еще в Лондоне. Он был старше Дианы на 12 лет, к тому же она привлекала Боя своей полной беззащитностью. Оставшись вдовой в 20 лет, она в жизни видела только трагедию утраты близких, не представляя, как ей жить дальше и на какие средства. Происхождение Кейпела женщину не волновало: он умел ухаживать, нравился противоположному полу, был богат и довольно-таки известен. Поэтому, когда Бой сделал ей предложение, Диана не отказала и не сделала попытки узнать жениха получше — война не позволяла тянуть время, мужчин было мало, а уж таких, как Кейпел, и того меньше. Таким образом, весной 1918 года Бой официально получил статус жениха весьма привлекательной аристократки. Теперь следовало поехать в Париж и сообщить обо всем Габриэль. После гибели Боя выяснится, что у него была еще одна любовница — молодая итальянка. Ей он оставил в наследство такую же сумму, как и Коко…

Но пока Кейпелу предстояла встреча с Габриэль. Он не хотел говорить ей правду, но мир слишком тесен, и слухи о его помолвке быстро дошли до Парижа. К тому же, будучи помолвленным, Бой не мог продолжать жить с Габриэль в своей парижской квартире: одно дело свободный холостяк, совсем другое — жених великосветской молодой дамы, чью репутацию нельзя было ставить под удар. Габриэль оказалась унижена дважды: ее предал любимый человек плюс ее выставляли за дверь. Нет, конечно, выглядела ситуация не так ужасно. Шанель теперь была богата и способна не просто снять, а купить жилье даже лучше, чем квартира Кейпела. А о его неверности и желании удачно жениться она догадывалась не один год. Тем не менее удар оказался сильным. Худшее хотелось оттянуть, но правда не преминула громогласно заявить о себе. Ей пришлось искать квартиру. Надо сказать, новоявленная подруга Мися быстро предложила Коко вариант. Случайная квартира, снятая в суматохе города, над которым висела угроза, несмотря на свой диковинный вид, стала для Габриэль пристанищем, где она в последний раз была счастлива. От стен исходил сильный запах, похожий на аромат какао. Хозяин удрал, оставив в шкафах целую коллекцию кимоно, а Мисе Серт — поручение сдать квартиру. Этим сразу воспользовалась Коко. Квартира находилась на первом этаже дома на набережной Бийи, окна с одной стороны выходили на Сену, с другой — на холм Трокадеро. Но им не удалось полюбоваться видами, ибо стекла были затянуты плотным шелком. Несоответствие между низкой мебелью и гигантской статуей Будды сразу поражало при входе. Альков был весь в зеркалах, в прихожей тоже причудливо развешанные зеркала и черный лакированный потолок. Эти детали глубоко врезались в память Габриэль, навязчивыми мотивами появляясь с тех пор в каждом из ее жилищ. Шанель без устали переносила, видоизменяла их. Без них она испытывала бы непереносимое чувство потерянности — по большому счету, собственный дом у Габриэль существовал только в виде обстановки. Бой был вынужден оставаться в Париже — увольнительные временно запретили, опасность от столицы не отступала. Пара на некоторое время воссоединилась в снятой Коко квартире, но ненадолго.

Летом Кейпел снова смог уехать в Лондон, где его ожидала невеста. Коко поехала в Довиль и Биарриц проверить, как там идут ее дела. За ней ухаживали мужчины, не давая впасть в полную меланхолию из-за ситуации с Боем. Но настроение у Габриэль оставалось подавленным. Ее давняя любовь, тянувшаяся еще с тех времен, когда она жила в особняке Этьена Бальзана, теперь причиняла лишь боль. Она была обречена, не способная конкурировать ни с молодостью, ни тем более со знатным происхождением невесты Боя. Отвлечься Габриэль помогала только работа. В конце сентября она открыла Дом моды в Париже по соседству со своим старым ателье — на улице Камбон, 31. Теперь у нее хватало средств на всё, даже на покупку весьма дорогого здания в столице. Этот адрес до сих пор олицетворяет Шанель — бренд для богатых женщин, любящих элегантность стиля его хозяйки. Рядом — «Ритц», самый центр Парижа, символ успеха, за который Габриэль приходилось платить большую цену всю жизнь.