Кокон [ Межавт. сборник]

Она взяла Руори за руку и увлекла за колонну, а оттуда на балкон. Старая служанка-дуэнья, наблюдавшая зорким оком за парочками, забредшими в этот укромный уголок, спала, завернувшись от рассветной прохлады в мантилью. Теперь здесь, среди цветущих кустов жасмина никого не было. Туман окружал дворец, издалека доносился голос часового на крепостной стене: «Тодос бьен» — «Все спокойно». Туман скрывал контуры окружающих домов. На западе небо было почти черным, там сверкали последние звезды. Но верхушки мачт «Маурийского дельфина» уже поймали первые солнечные лучи и были словно объяты пламенем.

Треза поежилась, стала ближе к Руори. Некоторое время они молчали.

— Не забывайте нас, — попросила она наконец, очень тихо. — Когда вернетесь к своему счастливому народу, не забывайте нас.

— Как я могу забыть? — ответил он, на этот раз совершенно серьезно.

— У вас столько всего, чего у нас нет, — печально продолжала она. — Вы рассказывали, как невероятно быстро плавают ваши корабли, даже против ветра. И как ваши рыбаки всегда добывают полные сети. Ваши китовые пастухи разводят стада китов, такие огромные, что вода темнеет, когда они плывут. Вы превратили океан в источник пищи и сырья… — Она потрогала мерцающую ткань его рубашки. — Вы говорили, что такой материал вырабатывают из обыкновенных рыбьих костей. И что у каждой семьи есть просторный дом, и каждый имеет охлодку. И даже на самых далеких островах маленькие дети умеют читать, и у них есть напечатанные книги… И у вас нет болезней, от которых мы погибаем… И никто никогда не голодает и все свободны. О, не забывайте о нас, вы, кому улыбнулся эль Дио!

Смутившись, она замолчала. Руори заметил, как гордо вскинула она голову, словно жалея о минутной слабости. «В конце концов, — подумал он, — Треза потомок древнего рода, который привык подавать, а не принимать милостыню.»

Поэтому он постарался подбирать слова, чтобы ее не задеть.

— Дело не в добродетели, доньита. Просто нам повезло. Мы меньше других пострадали в Судной Войне. Сама война, и то что мы были островитянами, помогли нам начать разумно использовать ресурсы океана. Не истощать, а умножать их. Мы не сохранили каких-то древних секретов, но мы возродили научный метод мышления. Наша наука — это и есть главное.

— Атом! — ахнула Треза и перекрестилась.

— Нет, нет, доньита, — запротестовал Руори. — Многие народы верят, что именно наука стала причиной гибели Старого Мира. Саму науку они представляют набором сухих рецептов, инструкций, чтобы строить высокие дома и разговаривать между собой на расстоянии. Это не имеет ничего общего с истиной. Наука — это метод, способ познания мира. Способ начинать снова и снова, на голом месте. И вот почему вы, мейканцы, можете нам помочь не меньше, чем мы вам. Вот почему мы искали вас и теперь будем посещать постоянно.

Она нахмурилась, хотя Руори чувствовал, как в ней разгорается искорка надежды.

— Не понимаю. — сказала она.

Он огляделся, ища наглядный пример. Наконец, он показал на ряд отверстий в каменной балконной ограде.

— Что здесь было раньше?

— Ну… не знаю. Так всегда было.

— Кажется, я могу объяснить. Я где-то видал подобное. Здесь была фигурная железная решетка. Но много лет назад ее вытащили и перековали на оружие или инструменты.

— Возможно, — кивнула Треза — Железо и медь добывать очень трудно. Мы посылаем караваны через весь континент, к руинам Тамико. Это опасные экспедиции, караванам угрожают бандиты и дикари. Но нам нужен металл. Когда-то всего в километре отсюда были железные рельсы, мне рассказывал дон Карлос…

Руори кивнул.

— Именно. Наши предки истощили планету. Они добыли почти всю руду, сожгли нефть и уголь, испортили эрозией плодородный слой почвы. В конце концов, ничего не осталось. Я преувеличиваю, конечно. Залежи минералов сохранились, но их мало. Другими словами, старая цивилизация истратила свой капитал. Теперь, когда почва и лес самовосстановились, можно попробовать возродить машинную цивилизацию. Но топлива и минералов для этого нет. Столетиями человеку приходилось разбирать древнейшие постройки, чтобы добыть металл. Зачастую знания предков сохранились, но их просто нельзя применить, они стали бесполезными. Мы теперь слишком бедны.

Увлекшись, он подался вперед.