Кокон [ Межавт. сборник]

— Объяснение достаточно просто, — сказал Джим. — Высокородные Империи Мира Владык, — и, я уверен, господин Ук Бен, губернатор Альфы Центавра 3 со мной согласится, — высшие существа по отношению к людям, населяющим миры типа Центавра и множество других. — Тут Джим посмотрел на губернатора, но тот отвел глаза. — И по отношению к нам, людям Земли, тоже. Поэтому даже самые тщательно разработанные на Земле планы были не в состоянии помочь мне в мире, самый захудалый представитель которого на голову выше любого гения нашей планеты. С самого начала мне пришлось приспосабливаться к совершенно незнакомой обстановке, и я вынужден был самостоятельно принимать решения, ибо ни один земной ум не смог бы предугадать ситуации, которые могли там возникнуть.

— Насколько я помню, — заметил Хейнман, — вы ни разу не заявляли о подобных сомнениях во время подготовки.

— Выскажи я их раньше, я был бы немедленно отстранен.

Рядом послышался слабый стон Вилькоксина.

— Конечно, конечно, — сказал Хейнман. — Продолжайте, мистер Кейл.

— Попав на Тронный Мир, я понял, что смогу защищать интересы Земли только в том случае, если проникну в окружение Императора.

Император Мира Владык болен, у него шизофрения, Империей управлял дядя Императора — Вотан. Третий человек Империи — Галиан — плел против них интриги, стремясь занять положение Вотана, то есть сосредоточить в своих руках всю реальную власть. План Галиана состоял в убийстве Вотана и старкинов — преданных слуг Императора. Затем, заняв верховное положение в Империи, Галиан собирался создать новых старкинов, преданных уже не Императору; а лично ему, Галиану. Старкины — это искусственно созданная раса солдат. Преданность хозяину закреплена у них генетически. Галиан был уверен, что за два-три поколения ему удастся вывести новых старкинов, а материал он планировал брать отсюда — с Земли.

Джим замолк и окинул взглядом членов Комиссии, сидящих за длинным столом.

13

Секунда или две прошли с момента окончания речи Джима, когда смысл его слов наконец дошел до сознания членов Комиссии. Председатель вздрогнул, остальные повскакали с мест, да так и остались стоять.

— Что это значит, мистер Кейл? — требовательно произнес Хейнман. — Вы обвиняете Высокородного Галиана, которого сами же убили, в умышленном геноциде — в том, что он, якобы, хотел преобразить нас генетически и сделать своими послушными воинами и телохранителями?

— Я не обвиняю его, — возразил Джим, сохраняя спокойствие. — Я констатирую факт — известный факт намерений принца Империи Галиана, которые он сам высказывал в качестве своих, если хотите, планов. Не думаю, что вы это поймете, — в голосе Джима впервые появилась нотка иронии, — но планы его никого в Тронном Мире не шокировали. В конце концов, жители колоний всегда были просто слугами Высокородных, а мы ведь даже не колония. Мы всего-навсего Волки — дикие мужчины и дикие женщины, обитающие за пределами цивилизованной Империи.

Хейнман откинулся в кресле и, повернувшись к губернатору Альфы Центавра, что-то прошептал ему в ухо. Тот ответил. Джим сидел не шевелясь, пока их приватная беседа не окончилась, и председатель Хейнман вновь не повернулся к нему.

— Немногим ранее, — сказал Хейнман, — вы утверждали, что Высокородные Мира Владык — высшие существа. Как сочетается данное утверждение с бесчеловечными намерениями, которые вы приписываете принцу Галиану? Не говоря уже о том, — опять-таки, это вытекает из ваших слов — что он якобы, собирался убить дядю Императора и захватить верховную власть в Империи. Вы противоречите сами себе. Если Высокородные действительно высшие существа, в чем с вами совершенно согласен и губернатор Альфы Центавра 3, то принц Галиан не может быть одновременно и ангелом, и чудовищем.

Джим рассмеялся.

— Мне кажется, уважаемая Комиссия не вполне понимает сущность социальных отношений Мира Владык и Империи вообще. План Галиана по захвату власти — верх преступных измышлений, по мнению любого Высокородного. Но с точки зрения того же Высокородного идеи Галиана относительно Земли — отнюдь не преступление, а норма. Более того, нам объявили бы, что, дескать, мы должны считать себя счастливыми, ибо привлекли внимание принца. Что, став старкинами, мы избавились бы от болезней и обрели бы здоровье, счастье и единство, подобно старкинам Императора.

И вновь Хейнман принялся шептаться с губернатором, но на этот раз оба выглядели озабоченными и расстроенными.

— Не хотите ли вы сказать, мистер Кейл, — произнес Хейнман, и тон его давал понять, что председатель ждет честного ответа, — что все ваши действия в Мире Владык были направлены не только на благо Императора, но и служили целям безопасности людей на Земле?

— Да, — ответил Джим.

— Мне бы очень хотелось в это верить, — сказал Хейнман. — Но вы заставляете нас принять на веру слишком многое. Например, что вы каким-то образом узнали о планах принца Галиан а, хотя он не мог не держать их в строжайшем секрете.